Правдивые истории Джеймса Ти Хэнкса

Да и банду он сколотил что надо. Не абы какой сброд из разорившихся фермеров или беглых конокрадов, а настоящий отряд кабальерос, все как на подбор, двенадцать человек вместе с Пепе. И пусть даже выглядел Пепе среди них невзрачно со своим деревенским выговором, смуглым даже для мексиканца лицом, потрёпанным пончо и жиденькими усами, но авторитетом среди них был непререкаемым.

Ещё большим авторитетом он был среди крестьян и бедняков к югу от границы, с которыми щедро делился добычей, да и на нужды церкви жертвовал изрядно.

В общем, дела у него шли хорошо. Пока не появился гринго.

В тот день кабальерос отдыхали в городке Провиденсия, что стоит неподалёку от Рио-Гранде. Отмечали ещё одно успешное дело, всей бандой распивая виски в местном салуне да тиская местных девчонок. Пепе как раз вышел на улицу, свежим воздухом подышать, когда на главной улице показался всадник на вороном жеребце.

Был он одет во всё чёрное, будто гробовщик, и даже пояс с кобурой были из чёрной кожи, а из-под широких полей чёрной шляпы виднелось бледное худощавое лицо и мутные рыбьи глаза. Всадник остановился возле Пепе, бросил поводья на коновязь и прошёл в салун, на мгновение встретившись взглядом с мексиканцем. Пепе только удивился его бледноте, будто кожа этого гринго солнца никогда не видела. Нечасто такого увидишь в мексиканском захолустье. Пепе зашёл следом за ним.

Сразу послышались смешки, шёпот громкий, но гринго спокойно проследовал к барной стойке и напротив бармена уселся.

— Эй, гринго! — Хавьер прокричал, один из кабальерос.

Пепе нахмурился и встал в дверях. Незнакомец бывалым выглядел, и со стороны Хавьера было глупо задирать его. Хавьер всегда был дураком, хоть и стрелял отменно.

— Да? — хрипло отозвался гринго.

И было что-то в его голосе, отчего всё желание его задирать у Хавьера выветрилось. Все тут же вернулись к своим делам, разговорам и выпивке, а Мигель снова на гитаре забренчал.

Гринго выпил виски, помолчал пару минут.

— Слышал я, Педро Гонсалес нынче здесь обитает, — произнёс он на испанском.

И тишина повисла. За такие расспросы в этих местах можно было и на пулю нарваться, но гринго спокойно сидел, повернувшись спиной к дюжине вооружённых кабальерос.

— И какое у тебя к нему дело? — произнёс Пепе.

На законника этот незнакомец не был похож, да и чутьё подсказывало, что не за наградой этот гринго сюда заявился.

— Деловое предложение, — гринго повернулся и уставился на Пепе холодным взглядом своих мутных глаз.

— Ну пойдём, побеседуем, — хмыкнул Пепе.

Они оба поднялись наверх, в одну из комнат, подальше от любопытных ушей и глаз.

— Банк Сан-Антонио, — произнёс гринго, как только Пепе дверь закрыл.

— Говори сперва, кто ты такой, — сказал Пепе на плохом английском, сжимая дробовик под полами пончо, с которым не расставался ни на минуту.

— Просто ещё один гринго, — холодно произнёс незнакомец.

— С такими я дел не имею, — ответил Пепе и откинул пончо.

Обрез перед лицом его вскинул, курки взвёл.

— Пятьдесят тысяч долларов. И почти никакой охраны, — произнёс гринго, равнодушно глядя в глаза Пепе.

Дробовик медленно опустился. Но тут же вскинулся снова.

— Сдаётся мне, ты обдурить нас решил, гринго, — сказал.

Обычно все падали на колени и молили о пощаде, когда Пепе целился в них из дробовика, но гринго не упал, а так и остался стоять.

— Нет, — ответил гринго. — Не выйдет с тобой, я этот банк с бандой Мигеля Кортеза возьму. Только их искать дольше.

Пепе рассмеялся.

— С этими pendejos?

— Будет сложно, но я справлюсь. Твои кабальерос надёжнее.

— Ха! Надо же, даже янки понимает! — снова рассмеялся Пепе.

— Я из Луизианы, — нахмурился гринго, но для мексиканцев те, кто жили к северу от Рио-Гранде, были самыми настоящими янки, даже если никогда не бывали в Коннектикуте или Массачусетсе.

Пепе обрез опустил, нового знакомого по плечу хлопнул, мол, нормально всё.

— Пятьдесят тысяч, говоришь? И ты с нами пойдешь?

— Конечно. Пятую долю мне, остальное — ваше. План есть, сработает как надо.

— Пятьдесят тысяч… — протянул мексиканец. — Десятая доля твоя, согласен.

Гринго задумался на минутку, но тут же руку протянул, пожали, договорились. Условились встретиться через две недели, в амбаре на окраине Сан-Антонио. Гринго тут же из кабака вышел, на жеребца вскочил и на север ускакал, а Пепе думать стал.

Вниз к парням спустился, к стойке подсел, стакан взял. Виски хлебнул, по языку покатал. Паршивое, да другого в этой дыре никогда и не было. А с тем богатством, что гринго предложил, можно будет самое лучшее пить, и бед никаких не знать. Купить гасиенду, на земле осесть, уважаемым человеком стать. Делов-то — за реку сходить на пару дней.

Да и чуйка его молчит, знать, не из законников этот луизианец. С виду бледный, высохший, будто корень какой из земли вывернуло, а взгляд пустой. С таким взглядом на плаху идут, а этот банк грабить решил. Значит, сложнее всё, и шанс только один, и охрана будет, раз он аж в Мексику за людьми поехал, а не стал у себя головорезов искать. Дело мутное, конечно, да только в мутной воде самая большая рыба и ловится.