Правду! Ничего, кроме правды!!

Тут он ушел бы, хлопнув дверью, а я бы остался один. Один. Вот так, как сейчас. Как обычно. Один на один со своими мыслями… Они кажутся мне такими важными, такими необходимыми для людей. Но их не замечают. Они не нужны… Люди живут так же, как жили до меня… Неужели все зря? Неужели пропала жизнь? (Садится опять за конторку, берет счеты и щелкает.) Принесли в залог шарманку. Старый хриплый ящик. Не иначе, проделал поход из Парижа в Москву и обратно… Выдано пятнадцать франков…

В дверь входит человек в длинной блузе, в потертых штанах. На голове у него картуз с прямым козырьком. Ноги — босые. Это фабричный рабочий Проспер.

П р о с п е р. Добрый день, месье Сен-Симон.

С е н - С и м о н. А, Проспер, здравствуйте! Вы снова здесь…

П р о с п е р. Месье Сен-Симон, вот десять франков, которые вы мне вчера дали. По счастью, я не успел их потратить… Верните мне мои башмаки.

С е н - С и м о н. Как? Вы ведь взяли деньги, чтобы вызвать врача… Ах, я понял, вашей жене стало легче. Она поправляется…

П р о с п е р. Да не стало ей легче… Наоборот, хуже ей…

С е н - С и м о н. Так почему же вы хотите вернуть ломбарду деньги, Проспер? Идите за врачом.

П р о с п е р. Там… на улице Мортье наши строят баррикаду…

С е н - С и м о н. Что? Баррикаду?

П р о с п е р. Ну да. Я тоже иду. А босиком много не навоюешь… Вот и нужны башмаки, месье Сен-Симон.

С е н - С и м о н (в волнении выходит из-за конторки). Опять кровь? Разве мало ее было пролито? А что от этого получили вы, рабочие? Много ли выиграла ваша семья, Проспер, от того, что ваш отец сложил голову в годы революции? Не надо новой крови, Проспер… Вспомните о своей жене, о детях…

П р о с п е р. Я потому, и иду на баррикаду, что помню о них.

С е н - С и м о н. Я знаю, пролетарии живут тяжело… Но сейчас ведь не старые варварские времена, когда все споры решались кровью… Мы живем в девятнадцатом веке! Сейчас и пролетарии и предприниматели достаточно просвещены, чтобы понять простую истину: надо создавать, а не разрушать…

П р о с п е р. Мы бы и рады поверить вам, месье Сен-Симон… Только вот удастся ли вам убедить наших хозяев, чтобы они добровольно выполнили наши требования…

С е н - С и м о н. Я долгие годы верил в то, что удастся… Я еще не теряю надежды…

П р о с п е р. А мы ее уже потеряли, месье Сен-Симон. Умирать никому из нас не хочется. Убивать тоже.

С е н - С и м о н. Тем более, Проспер. Не надо больше крови. Не ходите на баррикаду.

П р о с п е р. Там мои товарищи…

С е н - С и м о н. Понимаю. Я не учу вас быть трусом. Поверьте, Проспер, я сам не трус. Я с семнадцати лет воевал… Во Франции, в Голландии, в Америке… Был много раз ранен, награжден за смелость. (Открывает ящик конторки и вынимает пистолет.) Этот пистолет — свидетель сражения при Йорктауне… Я первый вскочил тогда на бруствер, обороняемый англичанами, и увлек за собой американцев, сражавшихся за свободу…

П р о с п е р. Как жаль, что вы не с нами, месье Сен-Симон. У нас мало умелых военачальников.

С е н - С и м о н. Не с вами?! Вы не правы, Проспер!.. Я с вами всей душой. Я потратил жизнь, чтобы разработать принципы справедливого общества. Но я убежден, что путь к этому лежит через взаимопонимание. Я не боюсь смерти, Проспер. Но пойти против своих убеждений — страшнее.

П р о с п е р. Это верно, месье Сен-Симон… Вот и я не могу не пойти на баррикаду… Так что верните мне мои башмаки…

Сен-Симон достает башмаки и протягивает их Просперу. Тот надевает их.

…Вот теперь можно идти.

С е н - С и м о н. Желаю вам удачи, Проспер.

П р о с п е р. Спасибо, месье Сен-Симон… Жаль, что вы не с нами… (Уходит.)

С е н - С и м о н. «Жаль, что вы не с нами…» Ну почему?.. Почему меня никто не хочет понять?! Пропала жизнь. (Берет в руки пистолет, взводит курок и подносит пистолет к виску.) Дрожит рука… Нет, я не трус… Рука дрожит от слабости… Пропала жизнь.

Выстрел.

З а т е м н е н и е

Возникает Николай I с теми же двумя генералами. Каждый из них докладывает, глядя в свой реестр.

П е р в ы й  г е н е р а л. Подполковник Михаил Лунин — один из зачинщиков декабрьского мятежа на Сенатской площади. Свободомыслия набрался еще в Париже, где имел личные сношения с возмутителем умов Сен-Симоном.

Н и к о л а й. В каторгу. Бессрочно.

В т о р о й  г е н е р а л. Полковник Пестель. Один из главарей всего бунта… Сочинил республиканскую конституцию для России. Находится под влиянием идей того же Сен-Симона.

Н и к о л а й. Повесить!

П е р в ы й  г е н е р а л. Чаадаев, Петр, дворянин… Впал в философические умствования. Проповедует взгляды Сен-Симона и такого же подстрекателя — Фурье.

Н и к о л а й. Объявить сумасшедшим.

В т о р о й  г е н е р а л. Шевченко, Тарас Григорьев, малоросс. Поэт и художник. Образ мыслей вольнодумный, в духе того же бунтовщика Фурье.

Н и к о л а й. Сдать в солдаты, рядовым. Писать и рисовать запретить!