Правду! Ничего, кроме правды!!

О у э н. Не думаю, ваше высочество.

Н и к о л а й. Но, мистер Оуэн, неужели вы сторонник революции?

П е р в ы й  г е н е р а л. Якобинства?

В т о р о й  г е н е р а л. Бунта?

О у э н. Нет. Я против насильственных мер. Как бы ни были существующие системы безумны и гибельны, их нельзя разрушать руками людей некомпетентных. В правительстве — нравится оно мне или нет — я вижу исторический факт, а не шайку разбойников, которую надо неожиданно накрыть… Нет, нет, я не сторонник революции.

Н и к о л а й. Так ведь и я тоже… Выходит, что мы с вами все-таки единомышленники, мистер Оуэн: вы против революции, и я против революции…

О у э н. Но я, ваше высочество, социалист. А вы, я полагаю, не сторонник этого учения.

Н и к о л а й. Дело не в названиях…

П е р в ы й  г е н е р а л. У нас в России и поговорка есть: хоть горшком назови — только в печь не сажай.

В т о р о й  г е н е р а л. Вот то-то и оно! Ха-ха-ха… А революция — она как раз и есть печь адская, дьявольский костер…

Н и к о л а й. Вот что, мистер Оуэн, я имею сделать вам нижеследующее предложение: переселяйтесь к нам, в Российскую империю.

О у э н. В Россию? Я не ослышался, ваше высочество?

Н и к о л а й. Нисколько. Вам будет отведена земля. У нас ее предостаточно.

П е р в ы й  г е н е р а л. И рабочих рук хватает.

В т о р о й  г е н е р а л. Доставим сырья сколько потребуется.

Н и к о л а й. И вы заведете у нас столь же образцовое производство для примера господам российским промышленникам. И фабричным нашим людям чтоб был пример. Чтобы без всяких там бунтов с хозяевами своими по-божески жили.

П е р в ы й  г е н е р а л. Ну, а ежели, в случае чего, каких-либо беспорядков — тут уж мы вам поможем.

В т о р о й  г е н е р а л. Так что общими усилиями насчет порядка радеть будем.

Н и к о л а й. Словом, мистер Оуэн, обдумайте мое предложение. Честь имею.

Николай и генералы щелкают каблуками, поворачиваются и идут к выходу.

Н и к о л а й (на ходу). Отменно, отменно все это. Чудеса… чудеса.

Г е н е р а л ы. Умилительно… Восхитительно… Поучительно!

Оуэн-младший выходит их проводить.

О у э н (потрясен). Я не хочу!.. Я не хочу идти по одной дороге с царями! Я же против них! Почему же они не против меня?!!

Пошатнувшись, он хватается рукой за сердце и медленно опускается в кресло.

З а т е м н е н и е

Париж. Тесное помещение типа лавочки. Стеклянная дверь открывается прямо на улицу. На стекле надпись: «Ломбард». За конторкой сидит пожилой человек. У него высокий лоб и большой нос. Это Сен-Симон. Он считает на счетах.

С е н - С и м о н. Хозяин будет недоволен. Вчера за весь день принята в залог пара башмаков. Выдана ссуда десять франков. Сегодня выкупили сюртук и жилетку — возвратили восемнадцать франков, плюс два франка за ссуду. (Оторвавшись от работы.) Было бы забавно вдруг сказать очередному посетителю ломбарда: «Месье, знаете ли вы, что перед вами прямой потомок Карла Великого, представитель знатнейшего графского рода, человек блистательной карьеры — в двадцать три года полковник французской армии… Он же — друг Джорджа Вашингтона и один из основателей Соединенных Штатов Америки.

— Вы шутник, месье Сен-Симон, — ответил бы он мне.

— О нет, месье, уверяю вас, все это так и есть.

— А как же вы оказались в теперешнем положении? — спросил бы он. — Если бы вы потеряли имущество в революцию или при Бонапарте, то теперь король вернул бы вам все с избытком.

— Что вы, месье! Я отнюдь не являюсь жертвой революции. Я сам в ней участвовал.

— Тогда все понятно, — сказал бы он со вздохом. — Вы проигрались в карты или промотали свое состояние с женщинами!

— Нет, нет, месье, — возразил бы я. — Вам это покажется странным, но я сам, совершенно добровольно отказался от титулов и от богатства… Я выбрал судьбу труженика, чтобы свободно и независимо заниматься наукой… Я изучал прошлое человечества, чтобы заглянуть в его будущее… И я нашел ключ к истории человечества, всеобщую причину, объясняющую ее движение…

— Что же это за причина такая? — спросил бы он с некоторым недоверием.

— Борьба классов, месье. Вечная борьба между теми, кто производит, и теми, кто присваивает чужой труд… Это открытие касается прошлого. Но я открыл также формулу, основной принцип, по которому будет жить общество будущего…

— Неужели?! — воскликнул бы он.

— Эта формула проста и неоспорима: от каждого по способностям, каждому по его делам…

— Месье Сен-Симон, — прервал бы он меня наконец, — все это мне совершенно неинтересно… Рассказали бы лучше что-нибудь забавное про индейцев… А то, если хотите, давайте сыграем в кости… Наконец, можно было бы пойти пропустить по стаканчику… А вы мне — классовая борьба, будущее процветание… Прощайте, месье Сен-Симон, пустой вы человек!»