Праведники

«Краун-Хайтс процветает под покровительством ребе. Уважение к имени его и ко всему поселению требует от женщин и девушек, живущих здесь или навещающих Краун-Хайтс, неизменно придерживаться правил целомудрия и благочестия, а именно:

не открывать шею ни спереди, ни сзади, ни по бокам;

не открывать руки выше запястий;

не открывать ноги выше голеней (в любых положениях);

не носить платьев с вырезами (даже небольшими).

Женщины и девушки, игнорирующие эти правила с целью привлечь к себе посторонние взгляды, покрывают позором себя и свои семьи. И тем самым демонстрируют, что у них за душой нет ничего, кроме их внешности…»

Трудно себе представить большее неповиновение установленным правилам, чем допустила Тиша. К тому же не надо забывать и о том, что едва ли не главным символом этого неповиновения явился он сам, Уилл.

Хасиды не женятся на людях из внешнего мира и не поддерживают с ними близких отношений. Невозможно представить себе, чтобы девушка из общины хасидов могла иметь любовную связь мало того, что вне уз официального брака, так еще и с не евреем! Однако именно такую связь имела Тиша с Уиллом.

Он вдруг взглянул на свою бывшую подружку другими глазами, Она, бывшая маленькая мать, прилежная ученица хасидской семинарии, будущая примерная супруга правоверного хасида, решилась порвать со всем этим и начать жизнь сначала в том возрасте, когда многие американцы еще считают себя детьми…

— Для меня большая честь быть твоим другом, Това Шайя… — чуть дрогнувшим голосом негромко произнес Уилл.

ГЛАВА 43

Воскресенье, 18:46, Бруклин

Он готов был до ночи расспрашивать Тишу о ее прошлой жизни, его интересовали все новые подробности ее детства и юности, но у них не было на это времени. Им необходимо было как можно скорее попасть в Краун-Хайтс, где был убит Юзеф Ицхак и где в эти часы, возможно, решалась судьба Бет.

Последние сообщения, которые пришли на мобильный Уилла, были отправлены уже после гибели Ицхака. Это могло означать только одно — отправителем был не он, а некто неизвестный. Возможно, тот, кто убил Ицхака. И в любом случае тот, кто продолжал свою игру. Гибель Самака и Юзефа красноречиво свидетельствовала о том, что события вступают в стадию стремительного развития — и такого, которое не могло обрадовать Уилла.

Да еще Тиша с обещанием, что все карты раскроются перед Уиллом уже сегодня. Но сдавать будет не она, а кто-то другой.

— Мне потребуется твоя ванная и кое-какая одежда Бет.

— Конечно, — отозвался Уилл, изо всех сил пытаясь не придавать значения предложению Тиши.

Он отвел ее к платяному шкафу и, чуть помедлив, чтобы собраться с духом, распахнул створки. Его обоняние тут же уловило знакомый до боли запах той, которой не было рядом.

Ему даже почудилось, что он вновь чувствует аромат ее волос. Уилл прерывисто вздохнул и быстро отступил в сторону.

Тиша быстро отыскала в шкафу простую белую блузку, которую Бет надевала лишь на официальные встречи, — с глухим воротником, как раз таким, какой и нужен был сейчас Тише.

«…Уважение к имени его и ко всему поселению требует от женщин и девушек, живущих здесь иди навещающих Краун-Хайтс, неизменно придерживаться правил целомудрия и благочестия…»

Она повернулась к нему:

— Скажи, а у Бет есть какое-нибудь длинное платье или юбка?

Уилл наморщил лоб, вспоминая. Да, у нее была пара таких платьев — в том числе то, которое он купил ей на годовщину их свадьбы, — но все это были современные вечерние наряды, которые Тиша тут же забраковала бы.

— Погоди! — вдруг сказал он. — Дай-ка посмотрю вон в том ящике.

Вновь подойдя к шкафу, Уилл стал шарить в темноте, отчаянно надеясь, что Бет не успела избавиться от той ужасной юбки. Она выглядела на редкость старомодно, доходила почти до пят и была сшита из вельветовой ткани самой унылой буро-зеленой расцветки, какую только можно себе представить. Уилл всегда смеялся над женой, когда та пыталась надеть эту юбку, и называл ее дамой с виолончелью. И действительно, Бег в те минуты удивительно походила на старую деву из оркестра — ей не хватало только седых волос и очков в толстой роговой оправе.

Юбка, к счастью, отыскалась в самом дальнем углу нижнего ящика. Тиша придирчиво осмотрела ее и наконец хмыкнула:

— Ну что ж, в самый раз.