Правек и другие времена

— Я ни в чем не виноват. Польская Почта мной довольна. Они мне так и сказали.

Типы в плащах встали и двинулись к выходу. Один из них еще обернулся и сказал:

— Помни, ты под контролем.

Через несколько дней Изыдор получил мятое и перепачканное письмо с заграничными марками, каких он еще не видел. Машинально посмотрел на отправителя и прочитал: Amanita Muscaria.

Эти слова показались ему удивительно знакомыми. «Может, это какая-то немецкая фирма», — подумал он.

Но письмо было от Руты. Он догадался, как только увидел неловкий детский почерк. «Дорогой Изек, — писала она, — я очень далеко, в Бразилии. Бывает, я не могу спать, так по вас скучаю. А бывает, что вообще о вас не думаю. У меня тут много дел. Я живу в огромном городе, полном разноцветных людей. Как там твое здоровье? Надеюсь, моя мама тоже здорова. Мне ее очень не хватает, но я знаю, что она не могла бы тут жить. У меня есть все, чего я хотела. Не передавай никому приветов, даже моей маме. Пусть меня побыстрее забудут. Amanita Muscaria».

Изыдор не спал до утра. Лежал и смотрел в потолок. К нему возвращались картины и запахи из тех времен, когда Рута еще была. Он помнил каждое ее слово, каждый жест. Восстанавливал их по очереди. Когда лучи солнца добрались до восточного окна чердака, у Изыдора потекли слезы из глаз. Потом он сел и искал адрес: на конверте, на листе, даже под маркой и на ее пестром рисунке. Но не нашел.

— Я поеду к ней. Соберу деньги и поеду в Бразилию, — сказал он громко самому себе.

А потом осуществил идею, которую, не желая того, подкинули ему сыщики из Службы Безопасности. На листе, вырванном из тетради, он написал: «Прошу прислать мне проспекты. Всего хорошего. Изыдор Небеский». На конверте вывел адрес: «Радио Свободная Европа. Мюнхен. Германия».

Служащая на почте побледнела, когда увидела этот адрес. Молча она подала ему формуляр на заказное письмо.

— И сразу, пожалуйста, бланк рекламации, — сказал Изыдор.

Это был очень простой бизнес. Изыдор высылал такое письмо раз в месяц. Было понятно, что оно не только не дойдет до адресата, но вообще не покинет границ уезда. Каждый месяц он получал компенсацию за эти письма. Под конец он вкладывал в конверт пустой листок. Уже не было смысла просить каталоги. Это был заработок экстра, который Изыдор откладывал в банку от благотворительного чая из ЮНРРА. На билет в Бразилию.

Весной следующего года сыщики в плащах забрали Изыдора в Ташув. Направили ему в глаза свет лампы.

— Шифр, — сказал один из них.

— Что «шифр»? — спросил Изыдор.

Второй ударил его по лицу наотмашь.

— Шифр давай. Каким способом ты шифруешь информацию?

— Какую информацию? — спросил Изыдор.

Он снова получил по лицу, на этот раз сильнее. Почувствовал кровь на губе.

— Мы проверили всеми доступными методами каждое слово, каждый квадратный сантиметр письма и конверта. Расслаивали бумагу. Проверили марки. Увеличивали каждую в несколько десятков раз. Исследовали под микроскопом их зубчики и состав клея. Анализировали каждую буковку, каждую запятую и точку…

— Мы ничего не нашли, — сказал второй, тот, который бил.

— Там нет никакого шифра, — тихо сказал Изыдор и платком вытер кровь под носом.

Оба мужчины рассмеялись.

— Значит, так, — начал первый. — Попробуем еще раз с самого начала. Мы тебе ничего не сделаем. Напишем в протоколе, что ты не вполне нормальный. Впрочем, тебя все именно таким и считают. Отпустим домой. А ты нам за это скажешь, в чем тут дело. Где мы допустили ошибку.

— Но там ничего нет.

Второй был более нервным. Он приблизил свое лицо к лицу Изыдора. От него воняло сигаретами.

— Слушай, ты, умник. Ты выслал двадцать шесть писем в Свободную Европу. В большинстве из них были чистые листы. Ты играл с огнем. И доигрался.

— Просто скажи нам, как шифровал. И конец. Пойдешь домой.

Изыдор вздохнул:

— Я вижу, что для вас это очень важно, но я правда не могу вам помочь. Там не было никаких шифров. Это были чистые листы. Ничего больше.

Тогда второй сыщик вскочил со стула и ударил Изыдора кулаком в лицо. Изыдор упал со стула и потерял сознание.

— Это сумасшедший, — сказал первый.

— Помни, приятель, что мы никогда не дадим тебе покоя, — процедил второй, растирая кулак.

Изыдор был задержан на двадцать восемь часов. Потом к нему пришел сторож и молча открыл перед ним дверь.

Целую неделю Изыдор не сходил со своего чердака. Он пересчитал деньги в банке и убедился, что у него там целое состояние. Впрочем, он не знал, сколько может стоить билет в Бразилию.

— С письмами покончено, — сказал он Мисе, когда спустился на кухню. Она улыбнулась ему и вздохнула с облегчением.

Время Ляльки

Временем животных всегда является настоящее.

Лялька — это рыжая кудлатая сука. У нее карие глаза, которые иногда светятся красным светом. Лялька больше всего любит Мисю, поэтому всегда старается держать ее в поле своего рыжего зрения. Тогда все на своих местах. Лялька ходит за Мисей к колодцу, в сад, идет с ней на Большак, чтобы посмотреть на мир. Не спускает с Миси своих глаз.