Правила Барби (СИ)

– Прекрасное, именно поэтому отменила, – подозрительно ровным голосом ответила она. Я не услышал в нем привычной обиды и разочарования, не было однако и радости, злости или волнения. Она выглядела спокойной и говорила так, словно большее что ждало ее в этот день – ужин в одиночестве и ТВ-шоу на Хулу28.

Я невесомо коснулся ее талии, а когда она не оттолкнула меня, обернул вокруг нее руку и расположил ладонь на животе. Тепло ее кожи ощущалось даже сквозь тонкий шелк халата.

– Осталось совсем немного, – прошептал я, целуя край ее уха.

– Угу, – ответила она, накрывая рукой мою руку.

– Я могу отменить все и оставить только ограниченный круг лиц на этом празднике.

– Не нужно отменять.

– Но у нас все еще достаточно времени, чтобы поговорить.

Эванс медленно обернулась, и тогда я увидел ее лицо. Она была невероятна.

Два, три, пятнадцать…

– Поговорим после свадьбы.

Тридцать семь, сорок четыре…

– Я облажался, но прошу, поверь, я никогда не относился к тебе как к вещи.

Пятьдесят девять, шестьдесят семь…

– Я верю, давай обсудим это после, мне нужно подготовиться к торжеству.

Семьдесят один, семьдесят два, семьдесят три.

– Их семьдесят три, – выпалил я, наконец заглядывая в ее глаза.

Барбара нахмурилась.

– Что?

– На твоем носу семьдесят три веснушки, – повторил я, как никогда чувствуя потребность зацеловать каждую из них. Барбара коснулась своего носа кончиками пальцев.

– Ты посчитал мои веснушки? – серьезно спросила она.

– И будь уверенна, я не упустил ни одной, даже самой крошечной, ведь каждая имеет для меня значение, – пробормотал я и уж собирался поцеловать ее, как нас прервали.

– Время! Если и дальше продолжите пялиться друг на друга, опоздаете на собственную свадьбу! – воскликнул Лэмб, врываясь в комнату. Эванс ничего не ответила, лишь кивнула на дверь. И я послушался, чертовски переживая из-за того, что на ее губах ни разу не появилась улыбка. Что-то было не так.

***

Барбара не солгала, все, начиная от вытянутого ковра вдоль рядов сидений и заканчивая бантами на стенах было розовым. Но как я и говорил, что может быть лучше розового?

Все гости уже давно сидели на своих местах, мои друзья и немногие коллеги, которые не вызывали во мне приступа тошноты, друзья отца, парочка близких друзей Эванса, знакомые Барбары – ее лучшая подруга со своим бойфрендом. Мне удалось немного поговорить с Джефферсоном, он оказался неплохим парнем, однако его девушка явно не жаловала меня. Я всегда узнаю этот сквозящий презрением взгляд.

Больше половины гостей на этом празднике были лишними. Но Эванс пожелала оставить их, я не решился ее ослушаться.

Я уже две минуты стоял у импровизированного алтаря рядом с одним из моих лучших друзей – Дином Хокинсом и моим шафером в этот день. Мы редко виделись с Дином, он стал крутой шишкой в Чикаго – один из лучших молодых правозащитников Иллинойса. Вырваться из рабочей суеты ему было не просто, однако он сделал исключение ради свадьбы друга.

Я нервно оглядывался по сторонам, предчувствуя нечто нехорошее. Поженить нас должен парень по имени Рид, который выглядит так, словно только вчера окончил школу, однако уже имел лицензию на проведение церемонии. Барбара опаздывала на собственную свадьбу и в какой-то момент, мысли о том, что она может не появиться вовсе, породили во мне панику.

– Мне всегда нравился фильм «Сбежавшая невеста», – издевательски шепнул Хокинс мне на ухо.

– Замолкни, – фыркнул я, уже всерьез беспокоясь из-за Эванс. – Она придет. Барбара просто обожает фееричные появления. – И стоило этим словам вырваться, на лестнице появилась Отэм, следом за ней шла Джоанна и наконец я увидел ее. Я не видел платья Эванс раньше, и хоть оно сильно отличалось от типичных свадебных платьев, я не был сильно удивлен. Оно было нежно-розового оттенка. Никакой помпезности, никаких пышных юбок, рюш и оборок. Никаких блесток. Тонкий шелк выделял все сексуальные изгибы ее тела, узкие бретельки подчеркивали хрупкие плечи.

Я резко заморгал, ведь в очередной раз усомнился в реальности происходящего. Сердце перевернулось в груди, пока мой взгляд скользил по стройным ногам, видневшимся в разрезе юбки платья и блестящим туфелькам на высоких каблуках. Светлые волосы подпрыгивали в такт ее неспешным движениям. Тяжело поверить в то, что когда-то они имели фиолетовый оттенок.

Я сглотнул, чувствуя уже знакомый трепет внутри, как тогда, в детстве, при виде куколки в розовом платье. Тогда я влюбился в маленькую девочку, совершенно чистой и невинной любовью. Я отдал ей свое сердце, но сейчас передо мной была прекрасная женщина, которая все еще держала его в своих руках.

Как мог отпустить ее тогда? Почему был таким незрелым идиотом, который лелеял обиды на маленькую девочку, вместо того, чтобы показать этой девочке, что ее место рядом со мной, что я всегда буду на ее стороне, стану для нее другом и защитником?