Правила большой игры

Говоря все это, сеньор Марино лукавил. Он давно догадывался, что информация утекает из семьи, мало того – он был почти уверен, что этим занимается Калахер, начальник службы безопасности, на котором лежала огромная ответственность. Глава клана лишь ждал, когда Калахер ошибется по-настоящему, и вот это произошло. Узнав, что у гостиницы «Великий Пауль» появились федералы, сеньор Марино тут же приказал схватить предателя и спустить его в подвалы, место, где обычно развязывали языки врагам клана. Однако руководитель безопасности разочаровал сеньора, он не стал дожидаться, когда его начнут истязать электрошоком, и сразу сознался, что давно работает на ФСКР.

– Перед тем, как я начну рассказывать дальше, сеньор, вашим людям лучше уйти и оставить нас одних.

Сеньор Марино понял Калахера и приказал палачам уйти.

– Какие из наших дел ты сдал? – спросил он…

– Все те, где я не имел своей доли.

Глава клана кивнул. В последнее время таких дел было немного – Калахер все чаще участвовал в дележе доходов.

– Понимаешь ли ты, что я должен сделать с тобой?

– Убить, сеньор. Залить в глотку кипящий свинец – согласно традициям.

Вот именно. Своим предательством ты оскорбил меня, Калахер.

– Но я не только предавал вас, сеньор, я сделал семью Марино самой сильной на побережье. Я убрал Рамиреса, Коха и Рубинштейна, которые имели целые армии и охотились за вами, как за дичью. Я посадил Казбича, Бризовского, Розового Бри и десяток других– всех, кто пытался сопротивляться и не платить дань. Неужели вы полагали, что я такой всесильный? Не думаю. Скорее всего, вы догадывались, почему я так быстро нахожу наших врагов, где бы они ни прятались. И о том, что наших конкурентов отстреливали штатные снайперы федеральных служб, думаю, тоже догадывались…

– Ну, хватит! Чего ты хочешь?

– Оставить все как есть. Пока с нами ФСКР, семья Марино будет на самом верху.

– А на кого мы спишем предательство?

– На Тревиса.

Думал сеньор Марино недолго: свой агент ФСКР в семье, что может быть лучше?

И вот теперь Тревис стоял перед ним с независимым и почти дерзким видом. Он будто чувствовал за собой какую-то силу, этот бродяга.

– Хотите все свалить на меня? Воля ваша, сэр.

Только работа ведь еще не закончена.

Несмотря на твое предательство, Рон Барнаби в наших руках.

– У вас? Где это у вас? Я его не вижу!

Сутулый шутовски развел руками, заставив нервничать телохранителей сеньора.

– Прекрати кривляться, Тревис, Рон в надежном месте, и его охраняют пять человек.

– Надежно охранять Рона мог только я, сэр. Только я знаю, чего от него можно ожидать, только я могу перехватить его руку, да и то, если повезет. А вы приставили к нему пятерых «быков» и думаете, что дело сделано? Да если ему в руки попадет хотя бы гвоздь, считайте, что охранников нет в живых…

Сутулый замолчал, в зале воцарилась тишина. Сеньор Марино покосился на Калахера и нехотя проскрипел:

– Позвони им, Вилли. Узнай, как там.

Калахер набрал на своем диспикере нужный номер, немного подождал. Потом набрал еще один – с тем же результатом.

– Они не отвечают, сеньор.

50

Джек и предположить не мог, что посреди лета на побережье теплого моря вода в пруду может оказаться такой холодной. Когда холод ожег его тело, он поначалу решил, что ранен. Ему случалось получать осколки и шрапнель из прыгающих мин – ощущения были схожими.

Однако руки-ноги под водой двигались, резкой боли от переломанных костей он тоже не чувствовал – а значит, еще мог спастись.

Спасение было рядом – у выложенной камнем стены.

Наверху по воде полосовали лучи света и грохотали автоматы. С трудом зацепившись за скользкие от водорослей камни, Джек попытался успокоиться и не думать о том, что кислорода не хватает и нестерпимо хочется вдохнуть.

Тонкие лучи фонариков продолжали беспорядочно метаться по поверхности, пули белыми иглами прошивали толщу воды, оставляя мелкие россыпи пузырьков. Пузырьки поднимались к поверхности, а Джеку от холода мерещилось, будто идет снег. Только почему он поднимается, а не падает вниз? В какой-то момент Джек увидел собственное тело скользящим в глубину, откуда нет обратной дороги. Борясь с апатией и желанием уснуть, Джек приказал себе сначала слабо шевельнуть рукой, затем открыть глаза. Вокруг была темнота. Неимоверным усилием воли он заставил онемевшие руки сделать гребок, вынырнул на поверхность и на ощупь нашел на стене уступы, за которые сумел зацепиться.

Так он и висел, пока не восстановилось дыхание, затем стал осторожно продвигаться вдоль стены – на то, чтобы переплыть на другой берег, не осталось сил.