Правила бунтаря и застенчивой девушки (ЛП)

– Это потому что Леви – не ее тип, – Винтер протиснулась между мной и Виллоу, пока Луна занимала место напротив.

– У тебя есть тип? – спросил я Виллоу.

Она  покачала головой, но румянец залил ее щеки.

– Нет.

– Да, есть, – Винтер открыла банку содовой. – Ты мне сказала этим летом, что тебе нравится….

Виллоу кинула в Винтер морковку, попадая ей прямо в лицо.

– Цыц. Ты обещала, что не расскажешь.

 Я нахмурился. Виллоу рассказала Винтер секрет, который не сказала мне?

– Эй, – заныла Винтер, бросая морковь обратно в Виллоу. – Это было не очень–то мило.

Виллоу быстро отодвинулось с траектории, и морковь упала на пол.

– Ну, ты обещала, что никому не расскажешь.

– Что в этом такого? – спросила Винтер, открывая пакет с чипсами. – Ну и что с того, что тебе понравился парень?  Когда–нибудь это должно было случиться.

Виллоу свирепо посмотрела на Винтер.

– Прекрати говорить об этом пред всеми.

Мой хмурый взгляд усилился. Окей, теперь я часть всех.

Затем самая бредовая мысль пришла мне в голову. Что если Виллоу втрескалась в меня, и поэтому так злилась на Винтер? Эта идея должна была принести мне неудобства, но честно говоря, мне она вроде как понравилась.

Хотя, несколько мгновений спустя Винтер разболтала, что Винтер влюбилась в Доминика, парня, который был на год старше нас, и который был усыпан браслетами, и я точно уверен, подводил глаза карандашом. Именно в тот день я понял, что у Виллоу был тип, и я под него не подходил.

Еще я понял, что влюбился в своего лучшего друга

Моя любовь длилась всю среднюю школу и до младшего года старшей школы. В тот год все изменилось. Я пришел от мыслей о Виллоу, как о сексуальном лучшем друге, к мыслям о том, что она была красивой, доброй, умной, заботливой девушкой, которую я постоянно хотел поцеловать.

И я имею в виду, все чертово время.

Я помню первый раз, когда, действительно, рассмотрел такую возможность. Мы зависали в моем доме, смотрели какую–то тупую мыльную оперу, которая была чертовски скучной, но больше ничего не было. Виллоу приглушила звук и начала пародировать персонажей. Я присоединился, и к тому времени, как шоу закончилось, мы надорвали свои животы.

В тот момент зашел мой отец и разрушил момент, будучи придурком.

– Что, черт возьми, вы делаете? – он выхватил из моей руки пульт и выключил телевизор. Он был одет в серый костюм и красный галстук, готовый пойти на работу, в воскресенье, то, что он делал каждую неделю, никогда не брал выходные, всегда волновался о работе, работе, работе. – Поднимай свою задницу и займись чем–нибудь. Хватит попусту тратить свою жизнь.

Он не был ужасным парнем, лишь абсолютно верил в то, что каждый должен проводить свое время, надрывая задницу на работе. Проблема в том, что мне нравилось бездельничать, веселиться, устраивать вечеринки и заниматься спортом. У меня не было больших целей или настоящих планов, отличных о того, чтобы сдать алгебру и надрать задницы на футбольном поле. Я знал много людей своего возраста, у кого все еще не было крупных жизненных целей.

– Мы просто смотрели телик, – я  нахмурился из–за разочарования на его лице. – Сейчас утро  воскресенья. Больше нечего делать.

Он скрестил свои руки  и уставился на меня сверху вниз.

– Ну, если бы у тебя была работа, тогда это не было бы проблемой.

– У меня есть работа, – возразил я, опуская лицо в пол.

Он засмеялся, и этот шум заставил мои мышцы сжаться.

– Продавать дерьмо и одалживать мои деньги – не работа.

– Почему? – спросил я, выгибая свою бровь. – Делать деньги. Не это разве называется работой?

– Следи за своим языком, – предупредил он. – И нет, это не работа… пока что ты хочешь заниматься продажами. Разве этим ты хочешь заниматься до конца своей жизни? Проводить часы в магазине, пытаясь вешать лапшу на уши людям, покупающим хлам? И делать это за дерьмовую зарплату? – его интонация источала сарказм. – Кажется стоящим, не правда ли?

– Некоторые люди должны работать продавцами. Нет ничего неправильного в этом. И я уверен, что это такая же трудная работа, как и то, что делаешь ты, – я хотел добавить, что его работа так же не такая стоящая, что его карьера адвоката превратила его в лжеца, придурка и сноба. Пофиг. Только так я мог задеть своего отца, чтобы это не привело к экстремальным последствиям.

– Поднимай свою задницу и приходи помочь в моем офисе, – резко оборвал он. – Я собираюсь научить тебя кое–чему на тяжелой работе.

Его внимательный взгляд переместился к Виллоу, и у меня появилось сильнейшее желание встать перед ней и защитить ее, хоть я и знал, что мой отец не навредит ей. Мне даже не нравилось то, что она тут сидит и является очевидцем его дерьма.