Правила бунтаря и застенчивой девушки (ЛП)

Но однажды я увезу ее от этой жизни, не важно, что для этого потребуется.  До  тех  пор я продолжу делать то, что смогу, помогая ей так часто, как она мне позволит, и надеюсь, ради всего святого,  что с ней никогда не случится ничего плохого.

Я боюсь, что однажды высажу ее здесь, или она сломается на обочине дороги, и я больше никогда ее не увижу.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 5

Виллоу

 

Ужасная ночь стала нормальной даже после того, как Бек сделал замечание о моей заднице. Затем он пошутил, что я перехожу на темную сторону, и зловещие слова глубоко поразили мою нервную систему.

Боже, если бы он только знал, насколько прав, его бы здесь не было.

Вина из–за моей новой работы возросла в моей голове, затапливая меня стыдом, и я выскочила из машины. Хотя, как только сделала шаг в квартиру, мне захотелось, чтобы я никогда не оставляла Бека.

Я хотела бы, чтобы никогда не приходилось этого делать.

– Твою мать! Все, посмотрите на мою дочь! – моя мать затыкается на секунду, пока смотрит на меня, стоя в захламленной  кухне. Ее глаза воспалены, и пока она стоит, крутясь, в середине комнаты, на  ней ничего не надето, кроме кожаной мини юбки и красного  кружевного лифчика. – Она  становится маленькой шлюшкой!

Я смотрю вниз на свою одежду и вздрагиваю. Я забыла, что на мне рабочая одежда.

Я тяну нижнюю  часть своей толстовки, когда взгляды сосредотачиваются на мне. Большинство людей в комнате – мужчины,  которые старше меня в два раза, но разница в возрасте не останавливает их от того, чтобы смотреть на меня с вожделением в воспаленных глазах.

– Прямо как ее мать!– орет высокий мужик с невероятно волосатыми руками, качая кулаком в  воздухе.

Они все смеются, даже моя мать.

Она продолжает смеяться, пока кружится и кружится в центре грязной кухни. Пустые бутылки из–под виски и пива покрывают коричневый стол, линолеум засорен сигаретными окурками, а куски разбитого стекла разбросаны по столу, из чего я делаю вывод, что была использована трубка для курения крека. Прежде чем поехать на работу, я безупречно  вычистила это место. Десять часов спустя оно выглядит, как притон, а может оно им и является.  Я, на самом деле, больше не знаю.

Мне хочется убежать, вернуться обратно к Беку и позволить ему увезти к себе домой, уложить меня в его постель, и заснуть в мирном блаженстве комфорта и тишины. Но меня останавливают две вещи: Первая  – это данное обещание, не полагаться так сильно на него. И вторая  – я не чувствую себя спокойно, оставляя мать одну в подобном состоянии. Когда была младше, я привыкла так поступать, но сейчас я повзрослела  и лучше  понимаю  серьезность ситуации.

 Размеренно вдыхая, я протискиваюсь сквозь людей, шлепая по рукам, которые трутся о мою  задницу, и направляюсь к своей матери.

– Как много ты выпила сегодня вечером?– спрашиваю ее, перекрикивая музыку.

Она прекращает вращение, пьяно раскачиваясь из стороны в сторону.

– Ох, я ничего не пила сегодня вечером.

Я обеспокоенно смотрю на нее, когда она зигзагом направляется к холодильнику.

– Тогда что ты приняла?

Она пожимает плечами, дергая за дверцу, чтобы открыть.

– Кое–что... Хотя, не беспокойся. Я чувствую себя абсолютно нормально. Вообще–то великолепно, – она улыбается мне, чтобы подтвердить свое заявление. Проблема в том, что ее заявление теряется в изможденности  ее глаз и в том, как расширены ее зрачки.

– Может, нам стоит попросить всех разойтись по домам,  – предлагаю я. – Серьезно, уже поздно, и соседи могут снова пожаловаться.

Она отмахивается от меня, ныряя головой в холодильник.

– Те соседи съехали, кажется, месяц назад. И на это я могу сказать, – тем лучше. Они нарушали неписанные правила  этого дома.

Волосы  на задней части моей шеи встают дыбом, когда кто–то становится позади меня.

– Какие правила?

– Правила держать свой рот закрытым, – она хватает пиво из упаковки с шестью банками из холодильника, что по большей части единственное, что там есть. – Куда, к чертям, подевалась вся еда? Я думала, что ты ходила в магазин?

– Да, несколько дней назад, – я продвигаюсь вперед, потому что мое личное пространство нарушают. – И там было достаточно еды, когда я уезжала на работу.

– Ну, наверно, тебе стоит сходить снова, потому что, по правде говоря, осталось не очень–то и много, – она закрывает холодильник и смотрит на меня, откручивая крышку на бутылке. – Кстати, где ты работаешь? И почему ты так одета?

– Ты  имеешь в виду, как шлюха? – с горечью спрашиваю я, обвивая себя руками.

Капля раскаяния появляется в полубессознательных глазах.

– Извини за это, конфетка. Я воспользовалась моментом. Я иногда так делаю.

Когда я была моложе, то хваталась за ее извинения и те редкие моменты, когда она походила на ту мать, которой была до того, как ушел мой отец. Теперь я понимаю, что большую часть времени она пытается грубо мне льстить из–за того, что чего–то от меня хочет или сходит с ума.