Правила Дома сидра

Совет, однако, его ответом не ограничился и, желая прослыть образцом непредвзятости, отправил д-ру Кедру более кислый отзыв о Сент-Облаке. Рой Ринфрет из Бутбея (бывший Кудри Дей) кипел от обиды: «Хочет ли младенец, чтобы ему перерезали пуповину? Вот и я так же хотел стать аптекарем! — писал Рой-Кудри Ринфрет. — Самая прекрасная на свете пара взяла сироту, которого незачем было усыновлять. Он этого никогда не хотел. А меня сплавили этим аптекарям! За нами не было никакого присмотра. Маленькие дети сплошь и рядом натыкались на трупы, — жаловался Кудри попечительскому совету. — Представьте себе, в тот самый день, когда я обнаружил в траве труп, родители, о каких Я мечтал всю жизнь, усыновили другого! Доктор Кедр сказал — у нас сиротский приют, а не зоомагазин, где покупают щенков. А потом приехали эти аптекари и увезли меня в свою аптеку, как бесплатную рабочую силу. Хорошенькое усыновление!»

— Ах ты неблагодарный сопляк! — рассердилась сестра Анджела.

— Как тебе не стыдно, Кудри Дей! — укоряла пустоту сестра Эдна.

— Если бы он был сейчас здесь, я бы его хорошенько отшлепала, — сказала сестра Анджела.

Сестры недоумевали, почему их Гомер не ответил на анкету попечителей. «К вопросу о неблагодарности»… — подумал д-р Кедр, но попридержал язык. А сестра Анджела, посетовав, перешла к делу. Села за стол и настрочила письмо Гомеру, ничего не сказав д-ру Кедру — он устроил бы ей головомойку! «Гомер, ответы на анкету — то немногое, чем ты можешь помочь, — взывала она без обиняков к своему любимцу. — А мы все тут нуждаемся в помощи. Хотя ты там катаешься как сыр в масле, по крайней мере мне так кажется, ты не имеешь права забывать, что твой дом здесь и что человек обязан приносить пользу. Если ты вдруг встретишь достойного молодого врача или медсестру, которые с сочувствием отнесутся к нашему делу, рекомендуй им нас или нам их. Впрочем, ты и сам все понимаешь, мы ведь не молодеем».

А д-р Кедр на другой день тоже послал Гомеру письмо: «Дорогой Гомер, мне стало известно, что совет попечителей разослал нескольким бывшим воспитанникам Сент-Облака довольно нелепый вопросник. Ответь на их вопросы, как сочтешь нужным, только, пожалуйста, ответь. И подготовься к более неприятным шагам с их стороны. Видишь ли, мне пришлось написать им о здоровье наших сирот. Я не сообщил им, что не сумел справиться с аспираторным заболеванием Фаззи Бука и что мы его потеряли. Фаззи все равно не вернешь. Но я вынужден был написать попечителям о твоем сердце. Я подумал, если со мной что случится, кто-то должен об этом знать. Прости меня, что я раньше не рассказал тебе о твоем состоянии. Я много об этом думал, и я не хочу, чтобы ты узнал о своем сердце от кого-то другого. Пожалуйста, не пугайся! „Состояние“ слишком сильно сказано в твоем случае; когда ты был маленький, у тебя прослушивались шумы в сердце; но теперь их почти нет — я как-то слушал тебя, когда ты спал; ты, конечно, этого не помнишь. Я все откладывал разговор о твоем сердце, боясь тебя волновать. (Волнение могло бы причинить вред.) У тебя стеноз клапана легочной артерии, вернее сказать, был стеноз. Только, пожалуйста, не волнуйся. С тобой все в порядке или почти в порядке. Если хочешь знать подробности, я тебе напишу. Сейчас главное, чтобы совет попечителей не расстроил тебя своими глупостями. Помни, тебе нужно избегать стрессовых ситуаций. В остальном ты несомненно можешь вести нормальную жизнь».

«Нормальная жизнь! — подумал Гомер, прочитав письмо. — Бедуин, у которого шалит сердце. А доктор Кедр пишет, что я могу вести нормальную жизнь. Я люблю девушку, невесту лучшего, единственного друга. Это ведь, выражаясь языком доктора Кедра, стрессовая ситуация. А Мелони, разве не была она постоянной стрессовой ситуацией!»

Вспоминая Мелони (это случалось редко), Гомер вдруг чувствовал, что скучает о ней и сердился на себя, чего ради он о ней скучает. И гнал прочь мысли о приюте; чем дальше в прошлое уходила та жизнь, тем больше казалась невыносимой; но, странное дело, вспоминая Сент-Облако, он всегда скучал о нем. Скучал о сестре Анджеле, сестре Эдне, о миссис Гроган и, конечно, о докторе Кедре — обо всех. Он злился за это на себя, ведь о возвращении туда он не мог даже помыслить.

И как же ему нравилась жизнь в «Океанских далях!» Он любил Кенди, дорожил каждой секундой общения с ней. Когда она уезжала в Кэмден, он старался о ней не думать. Но как можно не думать, если рядом Уолли. И, проводив Уолли в университет, Гомер вздохнул с облегчением. Но и о нем той осенью он очень скучал.