Правила игры в человека

мама мыла раму, рама тщательно жмурил глаза и сопел, чтобы мыльная пена не забивалась в нос

Сошью себе пальто

Сошью себе пальто, говорит, сошью себе пальто и буду ходить, оно будет жёлтое и железное и сверху и сбоку, сошью себе пальто. Начну с какого-нибудь начала, пришью к карману большую пуговицу, полосатую снаружи, фиолетовую сзади, на пуговицу повешу ключ от дома, которого нет, моего дома, самого лучшего в мире. Пришью капюшон, снаружи двоящийся и прозрачный, как толстое бутылочное стекло, внутри шелковый, расписанный темно-зелеными листьями, через которые пробивается тёплый розовый рассвет, сошью себе пальто.

Сошью себе пальто, говорит, сошью себе пальто из карманов и всего, что между ними – планки там, отвороты, бортики, якоря и прочая морская терминология; подкладку непременно скрою из крепчайшего тумана и густой августовской темноты, назову модным словом бленд, на этикетке укажу проценты – тридцать четыре, сорок восемь, пятьсот шестьдесят три, стирка строго раз в год в самом первом южном ветре, никакой химчистки, это будет смешно, ну и что, что только мне, сошью себе пальто.

Сошью себе пальто, говорит, сошью себе пальто цвета сожжённой кости вымершего животного, цвета следов обманчиво очаровательных лапок поперёк болотистой моховой кочки, цвета каждого несуществующего объекта в заданной точке пространства, обметаю края линейным временем, швом «вперёд иголку», закреплю на тройной узелок, на возвращение, на память, сошью себе пальто.

Сошью себе пальто, говорит, вставлю картон в нитяные рамки, надёжные, подвижные, никакому мечу не разрубить, никакой воде не расплавить, никакому огню не затушить слова моего, пламени дела моего, сошью себе пальто и буду ходить.

Сошью себе пальто, говорит, сошью себе пальто и буду ходить всюду: по стене дома и по стволу дерева, по каждой луже и по большой воде, по зимнему дыму из печных труб, когда ясно и дым вертикально вверх, когда пасмурно и он всюду, по морозу всеми его завитушками одновременно, и теми, которые на окнах, и теми, которые нет, по раскалённой жаре и вязкому асфальту, по границе между светом и тенью, по битым кирпичам и оконным стёклам, по обрывочным мыслям, которые никак не удержать в голове, по садовым скамейкам и тягучим струям выключенных сухих фонтанов, с дождём и ветром, со светом и тьмой везде и всегда я хожу, сошью себе пальто.

Сошью себе пальто, говорит, сошью себе пальто и буду ходить задавать вопросы, и называть каждое тем, чем оно является, петь песни буду, кричать шёпотом, громко и неразборчиво вслух бормотать на неизвестных мне языках, вспоминать их по ходу разговора и тут же забывать опять и указывать на неправильное, громко, громче всего указывать на неправильное и называть его так, чтобы видели и слышали не только те, кто смотрит и слушает, но и те, кто слышать ничего не хочет, те, кто мёртв и слеп услышат и увидят и будут в ярости требовать немедленно прекратить, но я не сдамся, не прекращу, сошью себе пальто и буду говорить.

Когда станут смотреть вслед и спрашивать, и останавливать и пытаться мешать, это кто, говорить будут, пытаться ухватить за полу будут, весело буду огрызаться «конь в пальто» и стряхивать с рукава и идти дальше называть всё, не останавливаясь лезть на дерево и крышу и трубу, не буду брать трубку, когда звонит телефон, не буду молчать и отвечать не буду и буду идти и стучать громко буду, кричать ласково, говорить буду с живыми, с огромными тёплыми тёмными сияющими буду, сошью себе пальто.

Сошью себе пальто, говорит, сошью себе пальто и буду быть.

Элизабет, Лиззи, Бетси и Бесс

Ирина шла по пустынному переулку, периодически сверяясь с картой, карта была отпечатана на тонкой, почти прозрачной бумаге, выгибалась пёстрым парусом на весеннем ветру и норовила перевернуться, чтобы окончательно спутать мысли Марины и сбить её с правильного пути, но Кристина каждый раз ловила карту в самый последний момент, припечатывала шлепком свободной ладони к ближайшей стене и в очередной, неизвестно какой по счёту раз сверяла название переулка на карте с табличкой на углу дома. Иногда названия совпадали, иногда нет, в таком случае Ольге приходилось крутить и переворачивать карту несколько раз, чтобы нашёлся нужный фрагмент, и потом ещё сверять нумерацию домов, чтобы убедиться, что идёт она в верном направлении, а не развернулась случайно обратно, пока ловила и удерживала карту.

Ветер был не то чтобы сильный, и даже наоборот, его лёгкие порывы приятно холодили кожу, разогретую уже почти по-летнему жарким солнцем, и, если бы не вечно норовящая выскользнуть из пальцев карта, Катерина бы даже получила удовольствие от этой короткой, в сущности, прогулки, но карта была, и надо было идти, поэтому она шла и сражалась с картой и ветром и снова шла, свернуть за угол, так, осталось совсем чуть-чуть.