Правила игры в любовь

— Смотри, как бы я тебе чего не переломал, — угрожает Артур и, смахивая бокалы с барной стойки на пол, бьёт Лео слева. Пытается. Ему удаётся уклониться, но Артур всё же по касательной его цепляет.

Ира визжит, Вероника зовёт охрану. Хорошая девочка с холодной головой и умением правильно оценивать ситуацию.

— Ещё раз нарисуешься поблизости — убью, — цедит Лео в бешенстве, трогая пальцами ноющую скулу.

— Да ладно, боялся я тебя, — выкрикивает Артур. Сила сейчас не на его стороне: охрана выводит его вон.

Ира, всхлипывая, смотрит на Лео страдальческими глазами. Он её пожалеть должен, что ли? Цирк.

— Пойдём домой, — говорит он Веронике. — На сегодня хватит.

— Лёня! — кричит ему Ира вслед.

Ему нет до неё дела, конечно, но Лео всё же оборачивается.

— Я вызову тебе такси, — говорит спокойно. — Езжай домой.

— Это всё из-за неё! — кидается она к Нике. Так быстро, что Лео ничего не успевает предпринять.

У Ники рефлекс, выработанный до автоматизма. И то, как она в два счёта справляется с Ирой, впечатляет. И не только его. На них глазеют.

Вот это было лишним, но уже ничего нельзя повернуть вспять.

Таня — нежная интеллигентная девочка, что долго играла на скрипке. И если за ними наблюдают, то поймут: его спутница — не Эль.

Кракен поймёт точно. Оставалось только надеяться, что сегодня — бездарный день, когда им просто не повезло подловить Закревского. И надеяться, что и он их не вычислил.

Иначе вся маскировка — псу под хвост. А запасного плана у Лео нет.



Глава 53

Таня

Настоящее время

Я вышагивала по квартире как животное в вольере. Места много, а свободы нет.

Я принималась считать шаги, сбивалась, ловила собственные пугливые мысли, не могла и не хотела ни на одной останавливаться.

Несколько шагов. Выход в коридор. Чуть дальше — спальни. Гостевые. Два санузла. Столовая. Кухня. Жалюзи на окнах. Чисто. Тихо. Страшно.

Лео ушёл и не вернулся. Я жду его, а он не приходит.

Я знаю, что он меня не бросил. Но что с ним происходит, куда он запропастился, не имею понятия.

Телефон молчит. И мой — ни одного звонка. И его — вне зоны доступа.

Сердце ноет, сжимается, превращаясь в мятую клубнику. Чуть сожми пальцы — и потечёт сок. Красный, как кровь.

Я слабая трусиха. В голову лезут только страшилки и ужасные сцены — ничего не могу с собой поделать.

У него могут быть дела — я это понимаю. Но сидеть и ждать — нет ничего хуже. Мучиться неизвестностью, снова и снова шагать, сбиваясь со счёта, прокручивая в голове наш последний разговор.

Нет, ничего такого. Мы не ссорились. Наоборот — я чувствовала его пронзительно остро, как никогда раньше. Мы словно обрели одно дыхание на двоих. Понимали друг друга с полувзгляда. Порой даже говорить ничего не нужно было — так мы спелись, сыгрались, зазвучали в унисон. И то, что Лео сейчас молчит, может означать лишь одно: что-то случилось, а я не знаю, что делать. Куда бежать, к кому обращаться.

Я не могу позвонить Лене или Королю-старшему — у меня нет их телефонов. И я кляну себя последними словами, потому что была беспечна, не смогла даже такую малость предусмотреть.

С другой стороны, Лео не понравится, если я заистерю, подниму всех на уши, а с ним всё в порядке. Просто занят. Работает. Да мало ли у взрослого мужчины какие дела?

В этом бездумном хождении кроется и моя ревность — глупая и дурацкая. Но Лео нет, и я начинаю представлять, как он обнимает другую девушку. Улыбается ей, шепчет что-то на ухо, положив ладонь на талию.

Это почти горячка и агония. Безвременье, когда в голову лезет всякая чепуха.

Полночь. Лео нет.

Час ночи — телефон молчит.

Я вновь и вновь набираю знакомый номер — абонент не доступен.

В три я сдаюсь и ложусь в кровать. Обнимаю подушку, что пахнет Лео. В глазах — муть и резь. Живот сводит от страха и голода.

Он вернётся — уговариваю я себя. Нужно уснуть. Проснусь — а он рядом. Пахнет грозой и гелем для душа — таким же резким, по-мужски сильным, как и он сам, когда любит меня, заполоняет собой, заставляя растворяться, отдаваться без остатка, потому что и он — мой и только мой в эти минуты единения. Не на половину или на четверть, а всецело — каждым вздохом, каждым движением, голосом хрипло-сорванным, шёпотом тихим, когда он говорит слова, предназначенные только мне.

Я не могу уснуть. Считаю про себя теперь не шаги, а время. Отмериваю остаток ночи, как секундная стрелка.

В какой-то миг усталость и переживания берут свою дань — я забываюсь, проваливаюсь то ли в дрёму, то ли в полубеспамятство. Сквозь тяжёлый морок мне чудятся шаги — тяжёлые, тревожные, чужие.

Я просыпаюсь с криком. Сердце бешено стучит в груди. Страшно расстаться с одеялом и кроватью. Кажется: если я останусь, то ничего не случится, никто меня не тронет.

Но я вскакиваю и включаю свет. По всей квартире, перебегая из комнаты в комнату.

В этом нет никакой необходимости: уже утро, ещё немного — и станет совсем светло. К тому же, квартира пустынна, как и пару часов назад. А шаги мне привиделись. Приснились. Усталый и накрученный мозг мог выдать и не такое.