Читаем Правила хорошего тона полностью

- О, конечно-конечно, - расплылась в улыбке учительница. - Так, ребята, внимание! – будто и без ее слов все беззастенчиво не пялились на парня, - это ваш новый одноклассник, любите его и жалуйте. Иди, сядь на свободное место, - она махнула рукой в направлении класса.

И это называется, она его нам представила?! Возмутительно! Даже имени не назвала. Ой-ей. Окинув класс серьезным взглядом, парниша задержал его на мне и решительно направился за мою парту… Будто других последних парт нет и в помине! Тоже мне радость…


- Привет. Александр, - еще сесть не успел, а уже руку протягивает.

- Татьяна, - вяло ответила я, скептически оглядев нежданного соседа.

Печально. По ходу, очередной мажор. Ни одного нормального парня в классе… чего там! В школе.

- Ларина? – усмехнулся парень, отчего на его левой щеке появилась ямочка.

- А ты – Пушкин? – вскинула я одну бровь.

Новенький тихо захихикал, чем заставил пятнадцать пар глаз уставиться на нас. Ну вот, только этого мне не хватало.

- Ларина, потише можно? – воскликнул кто-то с первых парт.

- О, так ты реально – Ларина? – искренне изумился новичок.

- Да, старая шутка, - хмыкнула я.

Тут назидательный голос подала математичка:

- Не отвлекайте класс, с мальчиками после уроков будете заигрывать.

У меня от ее слов чуть глаза на парту не рухнули! Что? Я и мальчики? Она что, забыла, кто я? Да со мной за всю жизнь ни одни парень просто так не заговорил – каждому либо списать надо, либо что-нибудь еще.

- Ты явно не из таких, верно? – тихо поинтересовался сосед.

- Не из каких?

- Ну, не из тех, кто с мальчиками тусит.

Я с сомнением покосилась на новичка. Да он издевается! Его, похоже, вся эта ситуация забавляет. Он чуть ли не давится хохотом. Не понимаю, что тут такого смешного? Самое жуткое, что я вспыхнула – лицо, как переспелый помидор. Какой позор… Я резко отвернулась и решила игнорировать его до конца дней своих в этой школе…


- Слушай, Тань, я тут ничего не знаю, может, покажешь, как до следующего урока добраться? – попросил новичок, как только раздался звонок с урока.

«Сцепи зубы и улыбайся».

Уложив учебники и тетради в сумку, я выпрямилась и с самой приветливой из всего арсенала используемых улыбок проговорила:

- Разумеется, следуй за мной.

- Классное платье, - презрительно оценила Вика Смирнова, едва мы вошли в кабинет химии, - у бабушки сперла?

- Вик, ты забыла, что Танька только в сэконд-хэндах отоваривается? – театрально ужаснувшись, подыграла ей Ксюша Полякова, - так что не у бабушки, а у прабабушки.

Что ж, я привыкла не обращать внимания на детский лепет. Девахи расплылись в заманчивых улыбках при виде парня за моей спиной.

- Привет, не успели познакомиться, я – Вика…

- А я – Ксюша…

- А я – Аня…

- А я – Марина…

Боже. Надеюсь, у этого парня есть ангел-хранитель, который придет на помощь в нужный момент и вовремя вытянет беднягу из террариума…


- Хочется верить, ваша химичка еще не наслышана обо мне, - резко опустившись рядом, вздохнул новичок.

Я во все глаза уставилась на него. Не поняла. «Квартет соблазняшек» остался без обеда? Исподлобья мельком взглянула на девчонок – те всеми силами старались не показать мордахи «в пушку». Аня – самая тупая из этой компании – все еще питала надежду обратить на себя внимание новенького, бесстыдно ухмыляясь и строя глазки.

- А что, ты взорвал предыдущую школу на уроке химии? – присаживаясь за парту, уточнила я.

- Можно и так сказать, - признался парень, - мы с другом устроили эксперимент… В принципе, почти никто не пострадал.

- В смысле, «почти»? – насторожилась я.

- Ну, дело было после уроков, так что, пострадал только кабинет…

- И вас исключили?

- Ну, да, - ответил новичок одновременно с прозвеневшим на урок звонком.


Учительница как всегда опаздывала. Думаю, она делала это специально, чтобы весь класс «подобрался».

- О, кого я вижу! Какие люди! – громогласно, просто оглушительно, воскликнул ввалившийся в кабинет Димка Сверстников.

- Диман? - мой сосед по парте торопливо вскочил, чтобы пожать руку, видимо, другу.

- Какими тебя сюда занесло?

- Да вот, пришлось перевестись… - начал, было, объяснять новичок.

- Да нет, я про «Камчатку» с Лариной, - прыснул Сверстников, стрельнув в меня красноречивым взглядом.

Новенький явно был растерян. Нахмурившись, он мельком глянул на меня, а затем перевел недоуменный взгляд на Сверстникова. Хвала небесам, тут появилась химичка.

- Ковалев? – с ходу спросила она,- наслышана, наслышана…



Правило второе: Всегда держите спину прямо.


К четвертому уроку – а это была литература – появилась вторая Марина нашего класса. Ссутулившись и втянув голову в шею, она, не замечая никого вокруг, тихо прошла к своей парте и села прямо передо мной.

- Марин, - участливо позвала я, поднимаясь со своего места.

- Отстань, не хочу тебя знать, - сквозь зубы прорычала девица. - Это ты моим предкам все рассказала?

- Ты что? – возмутилась я, - конечно, нет. А что случилось?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Раковый корпус
Раковый корпус

В третьем томе 30-томного Собрания сочинений печатается повесть «Раковый корпус». Сосланный «навечно» в казахский аул после отбытия 8-летнего заключения, больной раком Солженицын получает разрешение пройти курс лечения в онкологическом диспансере Ташкента. Там, летом 1954 года, и задумана повесть. Замысел лежал без движения почти 10 лет. Начав писать в 1963 году, автор вплотную работал над повестью с осени 1965 до осени 1967 года. Попытки «Нового мира» Твардовского напечатать «Раковый корпус» были твердо пресечены властями, но текст распространился в Самиздате и в 1968 году был опубликован по-русски за границей. Переведен практически на все европейские языки и на ряд азиатских. На родине впервые напечатан в 1990.В основе повести – личный опыт и наблюдения автора. Больные «ракового корпуса» – люди со всех концов огромной страны, изо всех социальных слоев. Читатель становится свидетелем борения с болезнью, попыток осмысления жизни и смерти; с волнением следит за робкой сменой общественной обстановки после смерти Сталина, когда страна будто начала обретать сознание после страшной болезни. В героях повести, населяющих одну больничную палату, воплощены боль и надежды России.

Александр Исаевич Солженицын

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХX века