Правила колдовства

Бейд произнес эти слова, потер виски и, не глядя в притихший класс, продолжил:

– Сказав это, дознаватель изменился. Это уже не был всем известный судья. Он обратился в другого человека. С лысым черепом. В худого и сутулого убийцу. И на вопрос Аты «Кто ты?», ответил прямо – «Олс». После этого, он убил голыми руками охрану, поднял ее оружие и перебил почти всех в зале, начав с Аты. Хотя в его охране были и воины. В живых остались трое. Я, Брайдем и нынешний Ата, который тогда был мальчишкой, играющим на дудке. Но мы были ранены. Нам просто повезло. Олсу зачем-то было нужно, чтобы кто-то засвидетельствовал его появление в главном храме Нэйфа. Как я уже сказал, нам просто повезло. Наверное. А может быть, повезло тем, кто погиб.

– А куда делся Олс? – спросил в тишине побледневший Мил.

– Растворился в воздухе, – ответил Бейд. – Как дым.

– То есть, это был уже не дознаватель, – спокойно уточнила Мисарта.

* * *

– Что это было? – спросила подруг во время короткого перерыва Гаота в комнате для девочек, благо бывший класс Грана, а теперь Тида, где должен был пройти следующий урок, находился в том же коридоре, что и класс Бейда. – Что стряслось с наставником? Я его не узнала!

– Не, – протянула Дина. – Узнать как раз можно. Он все тот же. Просто скорлупка треснула и через нее стало видно ядрышко.

– Отчего это она треснула? – не поняла Йора.

– Похоже, он что-то чувствует, – сказала Дина.

– Что он может чувствовать? – надула губы Йора. – Разве он владеет каким-нибудь колдовством? В прошлом году Брайдем как-то обмолвился, что Бейд вообще здесь только потому, что Храм Нэйфа числится одним из попечителей Приюта, и он здесь его полномочный представитель.

– Не знаю, – задумалась Гаота. – Не знаю, что он может чувствовать, но если бы я пережила нечто подобное, я бы точно тронулась умом.

– Вот он и тронулся, – пробормотала Йора.

– А то ты, Гао, переживала что-то полегче, – вздохнула Дина.

– А ты? – спросила ее Гаота.

– А я? – поймала взгляды обоих подруг Йора, и они тут же обняли друг друга, потому что потерять самых близких людей было никак не легче, чем свидетельствовать гибели любого количества людей. Впрочем, обниматься им долго не пришлось. По коридорам уже летел звон колокольчика Скриба, и троица поспешила в класс Тида, рассчитывая, что старик опять будет шаркать валенками по ступеням и опоздает минут на пять.

Увы, Тид уже был на месте, хотя в его классе царил полумрак. Всего лишь одно окно было открыто, остальные оказались плотно завешены тяжелыми шторами.

– Теперь, я надеюсь, все уже на месте? – проворчал Тид, смотря, как рассаживаются по местам три запоздавшие подружки. – Про Сиону, Фаолу, Тиса и Джора ничего мне не говорите, сам уже все знаю. Хотя и не дам им спуску на итоговом испытании. Так что надеюсь, что у всех четверых найдутся друзья, которые передадут им сегодняшнюю науку. Все увидели у себя на столах полоски пергамента?

– Да, да, – пронеслось по классу.

– На пергаментах простенькое заклинание, которое вам придется зазубрить, чтобы рано или поздно его забыть, – объяснил Тид. – По сути, оно не нужно. Оно подпорка для хромого, который не знает, что его хромота мнима. Заклинания вообще подобны строительным лесам. Когда здание построено – леса разбирают. Когда колдовство освоено, когда оно поселяется на кончиках пальцев, на языке, в голове! – старик постучал себя по лбу. – Тогда всякие словесные формы становятся не нужны и, более того, кажутся бредом и ерундой, потому что всякая словесная шелуха для мысли, обращающейся к силе, подобна лабиринту закоулков. Зачем они, когда вы можете взлететь и двигаться кратчайшим путем? Но это будет потом. А пока затвердите заклинание. Да-да, прямо сейчас. Десять слов это не так уж и много, пусть даже смысл большинства из них вам неясен, поскольку это южный диалект староарданского. Непонятные слова, кстати, лучше запоминаются. Учите, учите, я подожду. Да, а как только кто-то из вас выучит его, подходите и рассказывайте. Только не топчитесь возле меня все сразу. Заодно сможете получить у меня необходимый материал для контроля будущего колдовства. Слова-то сами по себе – это только слова.

Тид развалился в плетеном кресле, которое появилось в классе Грана уже на втором занятии Тида, заменив обычный деревянный стул, и стал выслушивать одного за другим потянувшихся к нему учеников, отщипывая от большого кома воска по небольшому шарику и вручая его тому, кто прочитал требуемые слова без запинки.

– Ну-ну, – сказал он Гаоте, которая подошла к нему одной из первых. – И ты заучивала с заклинанием памяти?

– Нет, – мотнула она головой. – Просто это не заклинание. Это строчка из детской мисканской песенки. Мне ее отец пел иногда. Она про то, что маленькой девочке не нужно бояться темноты, потому что дорогу ей освещает Луна, а вокруг нее родительский сад, укрытый за высокой оградой.