Правила крови (антология)

— Итак, что скажешь, дорогой коллега? — улыбаясь, поинтересовался конец. — Я удивляюсь, как это до нас никто не додумался снимать сливки с этой идеи. Подумать только — целый месяц ни одной осечки. Все довольны, все счастливы. Ах!

— А мне кажется, что мы слишком много платим Зеленому Дому за лицензию, — пробурчал шас.

— Уважаемый Манан, видимо, забывает, что в плату за лицензирование входит бесплатный минимум магической энергии, — тонко улыбнулась Дара, даже не повернув головы в сторону шаса.

— Манан вечно что-то забывает, — хохотнул Ираклий. — Вот, например, не так давно он забыл заплатить премию ремонтной бригаде…

— Они не заслужили премии. — Шас надменно повел носом. — Там не могло быть такого объема работ, какой они заявили.

— Ну, не скажи, дорогой, — конец приобнял Лару за талию, — зал изнутри практически полностью выгорел.

Полы перекладывать пришлось.

— Вот бы и отстегнул им со своей доли доходов, — буркнул Козий Бок.

Ираклий быстро поменял тему разговора.

30 июня, Ленинский проспект

С самого утра Ираклия не оставляло чувство, будто он что-то забыл. Он пересчитал кольца, проверил ключи, артефакты и записную книжку — все было на своих местах. В одном из многочисленных карманов завалялся наполовину почерневший бразильский орех; он понюхал и выбросил его. Но чувство не исчезало. Ближе к вечеру он заехал за Алей. Та грациозно выпорхнула из подъезда, чмокнула его в щеку, неприятно, по-хозяйски. Конец нахмурился, но ничего не сказал.

— Куда мы едем? — спросила женщина, когда машина уже выезжала на проспект.

— В Измайлово, — улыбнулся Ираклий. — Мы будем смотреть фейерверк. Его устраивает мой хороший знакомый, у него день рождения. Будет красиво.

— Нет. — Аля сжалась, втянула голову в плечи. — Поедем лучше в театр или посидим в кафе. Я не хочу смотреть, как все вокруг взрывается. Это так гадко…

— Ну что ты! — Ираклий усмехнулся. — Это совершенно безопасно.

— Я не поеду! — Аля упрямо помотала головой. — Останови машину.

— Алечка, что это за глупости? — Конец поднял брови. — Мне помнится, раньше тебе нравились такие вещи.

— А теперь не нравятся! — отрубила Алька. — И вообще, мне нужно купить молока. Высади меня у магазина.

— Что-то с тобой не так… — пробормотал Ираклий, паркуясь на стоянке супермаркета.

Аля выскочила, забыв закрыть дверь.

— Я подожду тебя, и мы куда-нибудь съездим! — крикнул ей вдогонку конец.

— Хорошо, — не оборачиваясь, отозвалась Аля. Через десять минут она вернулась с двумя пакетами молока и фонариком-брелоком. Тут же прицепила его на связку ключей.

— Ты знаешь, — доверительно сказала она, — мне кажется, этот мальчик за мной следит. Он идет за нами от самого дома.

— Какой мальчик? — спросил Ираклий, более обращая внимание на дорогу, чем на слова своей спутницы.

— Вон тот, на краю стоянки. — Алька махнула рукой.

Ираклий на мгновение отвлекся и взглянул в указанном направлении. На стоянке никого не было, зато справа послышалось скрежетание металла о металл.

— Ох, злая мысль Спящего! — ругнулся Ираклий, увидев, что произошло.

Он вышел из машины. Аля дико покосилась на стоянку супермаркета и пожала пленами. Белобрысый мальчуган лет трех только что точно был там и водил игрушечной машинкой по стеклу потрепанного «Москвича». Наверное, отбежал. В последнее время она часто замечала этого мальчика то тут, то там.

Ираклий вернулся, и они двинулись дальше. Всю дорогу до театра Аля молчала. В Маяковке давали «Мастера и Маргариту». Спектакль понравился и женщине, и ее приятелю, так что вечер вполне удался. Сожаления о пропущенном фейерверке рассеялись, словно дым от запущенных ракет. После спектакля Аля снова поехала к Ираклию — ей очень нравилась его неординарная, со вкусом обставленная квартира. Молоко было забыто на столе в кухне, но за ночь не успело испортиться.

Поликлиника ВМФ, Водный стадион, 5 июля

Красивая нервная женщина буквально ворвалась в кабинет доктора Звягинцева. Тот поднял голову и доброжелательно улыбнулся.

— Вы ко мне?

— Разумеется. — Женщина брезгливо передернула плечами. — Неужели вы думаете, что я не умею читать?

— Садитесь. — Он вопросительно поднял бровь.

— Ева, — отозвалась женщина.

— Садитесь, Ева, и рассказывайте…

За окном голосили птицы. По мере того как посетительница посвящала Звягинцева в свои проблемы, психоаналитик мрачнел все больше и больше. «Этот психоз похож на эпидемию — за неделю уже пятый случай, — думал он. — Чуть-чуть различная симптоматика, но везде присутствует какое-то тяжелое выражение комплекса неполноценности. Кто же об этом писал? Это же что-то безумно знакомое — видеть себя обезображенной…»

— И, понимаете, — Ева доверительно склонилась к доктору, — везде этот мерзкий запах паленой шерсти… И мне все время кажется, что на кухне что-то горит. Я отругала кухарку, но она клянется, что все в порядке. Она, конечно, изрядная лгунья и лентяйка, но сейчас я склонна ей поверить.