Правила мести, или Смерть отменяется

— если вы не можете найти общий язык с шестилетним ребенком и заинтересовать его в занятиях, то это вам минус, вы неквалифицированный учитель, а судя по вашему непедагогичному отчету матери этих самых учеников, я с уверенностью могу сказать, что вы занимаетесь не своим делом.

— я постоянно повышаю свою квалификацию.

— не заметно. Учить детей это не для вас. Опасно для детей, а также их родителей.

— что вы себе позволяете?

— а я еще ничего не позволял по отношению к вам.

— что?

— вам непонятно что я сказал?

— вы мне хамите.

— а вы скандалите. И отчитываете всех присутствующих.

— но Сеня несносный ребенок — вспомнила Валентина Васильевна с кого все началось.

— вам тяжело с Сеней?

— очень.

— так это ж не проблема. Вы можете быть свободны на все четыре стороны, ну или больше — у меня плохо с географией и математикой, я числа путаю и буквы у меня пляшут. А еще я был плохим учеником до девятого класса, а потом взялся за ум, но было поздно — буквы остались такими же. Но это не помешало мне выбиться в люди. И я точно знаю, что Сеня и Соня отличные дети. Так что дверь с северной стороны от вас. В наше время любителей повышать квалификации можно найти целую уйму. Анастасия Андреевна, я сегодня же вечером подам объявление «ищу квалифицированную, культурную, молодую и красивую учительницу для очень милых, умных и воспитанных детей». Надежда Васильевна, вы не задерживайтесь, можете быть свободны.

Валентина Васильевна фыркнула, поджала губы и повернулась к Насте. Настя тоже была удивлена, единственно только не фыркала.

— так меня еще никто не выставлял — заявила Валентина Васильевна.

— потом когда-нибудь расскажете, как именно вас уже выставляли.

— Кирилл — попыталась успокоить его Настя.

— я ваш сарказм услышала — подтвердила Валентина Васильевна и ушла, хлопнув дверью на прощанье.

Настя не знала, что делать, толи бежать за Валентиной Васильевной и извиняться за Сеню и Кирилла, толи отругать Кирилла за острое слово. Она ужасно устала и совершенно не была настроена на решение конфликта. Она сегодня ужасно устала.

Кирилл не дал ей время на раздумья, подошел к ней близко-близко и сказал, понизив голос:

— самый родной мужчина в твоей жизни — это твой сын, а ближе дочки не будет ни одной подружки. И ты у них одна. И ни одна учительница не имеет право тебя отчитывать за воспитание твоих детей. Тем более при них же. Тем более ты хорошая и любимая мама. Никогда не думай, что ты обидела какую-то училку. Таких училок у них в жизни еще сто штук на квадратный метр будет, а мама родная — одна. Центр твоей жизни — твоя семья и твой дом. Все крутиться только вокруг тебя и твоих детей.

На его слова Настя обиделась.

«Что он себе позволяет? Он думает, что у меня вместо мозга в голове ветер? И сейчас этот ветер выдул из головы? Почему он считает, что я не понимаю явное? Прекрасно понимаю кто я для детей, я очень хорошо понимаю кто дети для меня. Мы друг для друга вселенная, даже больше. Больше вселенной — Галактика? Нет, все же галактика меньше вселенной. Это еще в школе учили. Наверное, все же в голове ветер».

Он хотел ее поцеловать, чтоб как-то вывести из транса раздумий, но не стал.

А Настя, погруженная во внутренний диалог, не сразу поняла, что хотела бы его по этому поводу «поблагодарить» за разъяснения. И не успела, он ушел в свою комнату.

И это к лучшему. Еще ей с ним не хватало конфликта. Может уже хватит конфликтов?!

После ужина Настя еле поднялась на второй этаж, чтобы уложить спать детей. Она-то мечтала приехать домой, завалиться на свою кровать и лежать и играть с детьми, но силы покинули ее. Прошлой ночью из-за пожара она не выспалась, а сегодня еще и эти новости про умышленный поджег настолько ее расстроили, что сил не хватало даже на раздумья, и в тоже время спать не хотелось.

— мамочка, — перед сном сказал Сеня — я обещаю, честное слово. Обещаю не вить из тебя веревки.

— какие веревки, Сенечка?

— Валентина Васильевна сказала так.

— ничего ты не вьешь — она погладила его по голове и поцеловала.

Конечно, Валентина Васильевна перегнула палку. А Кирилл, молодец, защитил Сенечку. И ее.

Дети в кроватках уже мирно посапывали. Настя сидела рядом с кроватками и рассматривала узор на потолке, отбрасываемого светом ночника. Какой-то он замысловатый, этот узор, не определенный и бесформенный. Очень хотелось поправить ночник, так, чтоб образовалась нормальная конкретная картинка. Чтобы была понятная и образная. Так и в жизни. Очень хочется, чтобы на все вопросы нашлись ответы. Понятные и конкретные. Чтобы картинка жизни стала ровная, красочная и уравновешенная. Не такая как тень от ночника. Она тяжело вздохнула и перевела взгляд от этого узора хаоса и беспорядочности.

Думать о том, что-то кто-то умышленно хочет от нее избавиться, не хотелось. И тем более не хотелось думать, что кто-то из издательства хочет от нее избавиться. Ведь если это действительно так, то она уйдет и перестанет писать. А разве она могла это сделать. Уйти и не писать.