Правила мести, или Смерть отменяется

Он хороший человек — еще раз напомнила себе Настя. Вот только пугает ее своими домыслами. А ей так не хочется в это верить. Ну кому, спрашивается, нужно, чтоб она сгорела в «Подснежнике».

И вообще, не известно был ли поджог.

«Скорей всего — убеждала она себя — все это случайное стечение обстоятельств, которое имеет логическое объяснение (жаль, что с логикой проблема). И пожар произошел случайно. Михаил и Цветик перебрали алкоголя в баре и заснули. Я с Кириллом приехали в «Подснежник» по ошибке, простой человеческой ошибке. Мне прислали пригласительное по причине… По какой же причине? Блин».

Вот тут логика действительно подтвердила, что с ней проблема. Если бы у Насти присутствовала логика, то она никогда не стала бы писательницей, потому что логическое мышление подавляет образное. И по причине отсутствия логики, она никак не смогла найти причину поездки в «Подснежник» и стала ее придумывать.

«… по причине сбоя системы компьютера, с которого пришло приглашение. Мистика. А может звезды сошлись так, чтоб у меня было романтическое свидание с Кириллом. О-о-ох, куда меня понесло».

И унесло бы еще дальше, если бы Кирилл не вышел из палаты погорельца Михаила.

— поехали?

Толи спросил он, толи предложил.

Уже выходя из здания больницы, они встретили Бориса Николаевича. Настя улыбнулась. Она была рада, что медсестра Милочка дозвонилась дедушке и тот, не смотря на то, что автобус ходит редко, не смотря на то, что теперь он неизвестно когда доберется домой, вернулся за деньгами. Как хорошо, что Милочка сделала правильное решение — двести рублей некоторым людям дороже времени.

И правильно сказал Тарас Шевченко: Кто не нуждается в деньгах, тот богаче богатого. Милочка в глазах Насти стала самой богатой и благородной девушкой на весь сегодняшний день.

Она счастливо улыбнулась, Кирилл заметил, обнял ее и поцеловал в висок, куда достал на ходу.

— аккуратней, — засмеялась она — нам еще не хватало фотографий папарацци.

— ты боишься папарацци? — удивился он.

— нет, я боюсь сплетни и вранье. Журналист Жуков сделает фото, напишет глупости и продаст в газетенку.

— кто такой журналист Жуков?

Зачем она вспомнила об этом человеке? Настя опять расстроилась.

— человек — моллюск.

— человек — моллюск?

— скользкий, противный, гадкий, импульсивный, морской тварь с потными руками — неопределенно ответила Настя и попросила — давай не будем его вспоминать на ночь грядущую.

* * *

Они быстро ехали по вечерней дороге, солнце уже шло на закат и очень ярко светило в лобовое стекло, Настя опустила козырек и прикрыла глаза. Она была на грани паники. Все что рассказал им в больнице Михаил, подействовало на нее ужасно страшно. Ей не хотелось в это верить, но все говорило о том, что на его месте могла оказаться она и Кирилл. А самое страшное, что они могли оказаться не в больнице. Ведь кроме Кирилла никто не кинулся спасать людей из горящего дома. Получается, что если Кирилл мог быть в этом доме, то никто бы их не вынес на плечах на балкон. Она поежилась. Она всегда боялась огня и очень явно чувствовала этот страх кожей. На фантазию свою она никогда не жаловалась и в этот раз она не подвела. Благодаря этой самой фантазии Настя стала писательницей. И если надо было представить картину пожара и человека в пожаре, то это она могла сделать. Она представила, как лежит на кровати, а огонь подступает все ближе и ближе. И от него становится очень горячо, так горячо, что кожа натягивается, сушится и стягивается, потом набухает пузырями, потом трескается. Потом… Она поежилась. Лучше об этом не думать. Она ведь очень боится огня.

Кирилл отвлек ее от ужасных мыслей

— Настя, подумай хорошо, что было в прошлый твой приезд в «Подснежник»?

— Ничего. — она поправилась — вернее все было.

— что все?

— все, что планировалось. И встреча с читателями и хороший отдых, и фуршет, и работа.

— подумай хорошо, может, необычное что-то было.

— ничего, Кирилл. — раздраженно ответила она.

— ты злишься? — откровенно спросил он

Настя сбоку посмотрела на него, он на секунду отвлекся от дороги и опять стал смотреть прямо. Ей стало стыдно за свой тон. Разве он виноват, что так произошло? Нет, конечно.

— извини, я просто нервничаю и переживаю. Ничего не понимаю.

— поэтому я и спрашиваю, что было в «Подснежнике» в прошлый раз. С кем ты ездила?

— с Василием Николаевичем. Водитель у меня был. Неужели это нас хотели убить?

— тебя, Настя, — уточнил он — не думаю, что на меня кто-то устроил охоту.

— ты можешь уволиться.

— чего это? — усмехнулся он.

— если послушать тебя, то теперь всем, кто рядом со мной грозит опасность. — повысила голос она.

— нужно узнать от куда опасность. А когда знаешь, то и не так страшно.

— как же мы узнаем? Теперь только и буду вздрагивать от страха.

— не бойся.

— как? — раздражалась она и с надеждой спросила — может все это стечение обстоятельств?

— Настя — строго сказал он — это не стечение обстоятельств, это покушение на тебя.

— Хорошо — не стечение обстоятельств. Может — человеческая ошибка?

— какая ошибка?