Правила мести, или Смерть отменяется

Настя спорить не стала, хотя на это была причина — финансовая причина, она подумала и согласилась:

— тогда тебе нечего бояться. Я даю тебе честное слово, что не стану запрещать Сене и Соне видеться и общаться с тобой. Могу даже нотариально заверить свое обещание.

— ага, конечно. Твои адвокаты найдут сто причин.

— Какие адвокаты?

— у тебя разве нет адвокатов?

— нет. — заверила его Настя. — но, если ты так хочешь, могу и найти хорошего адвоката.

— слушай, Настя, хватит выеживаться. — потребовал он — Давай на развод подавай. И перестань делать такое кислое лицо.

— оно скисло от тебя — парировала Настя.

— чего это? — возмутился он на оскорбление.

— ты нагоняешь на меня тоску и уныние, как тут не скиснуть?

Она поднялась со своего мягкого и ужасно не удобного кресла и пошла из кабинета, на ходу пообещала:

— я подам на развод.

— буду очень тебе признателен — буркнул Николай.

* * *

К доктору Благову он прошел сразу, не заходя в другие кабинеты. Как бы ему не хотелось зайти, но он решил пока никому на глаза не показываться. Он предусмотрительно надел бейсболку на голову, опустил сильнее на лоб и, не мучаясь совестью по поводу этикета, сразу прошел к другу.

С Благовым дружили они с детдомовского класса. Они сразу подружились. И дружба на них сильно влияла. Они дружно учились, дружно гуляли, они даже дружно росли. Были одного роста, одного типажа. Оба брюнеты, голубоглазые. Только отличались тем, что у Стаса был отец, он же его в детдом и направил. Вернее сплавил. Видите ли, у него не было средств на воспитание младшего сына. Когда жена уехала в Турцию на заработки, там и осталась, отец двоих старших оставил у себя, потому что они были уже боле менее самостоятельные и могли себя прокормить. Прокормить — было слово очень громкое. Как могли себя прокормить подростки? А кое-как.

Стас в детдоме был особенный, потому что раз в год мог поехать в родительский дом. Когда были маленькие, ему все детдомовские завидовали, но потом подросли и поняли, что повода для зависти нет, что это никакое не счастье, а настоящее несчастье, иметь близких родственников и жить в детском доме. Да и у Стаса с каждым годом желание ездить к отцу и братьям утихало. Однажды он приехал от отца с фингалом, откуда он его получил, не сказал даже лучшему другу, но ездить в родительский дом охота пропадала с каждым днем. Он все чаще стал рассказывать ему свои мечты, что выучится, обязательно станет доктором и никогда не будет ни от кого зависеть и ни на кого надеяться. На отца надежды потерялись давно, братья выросли, но не успели поумнеть. Втроем они бездельничали и спивались.

В душе Стас благодарил судьбу, что разделила его со своей семьей. Благодарил отца, что не оставил его рядом с собой. Если бы он остался с ними, то вырос таким же пьяницей и дебоширом. Благодарил себя за то что, нашел в себе силы, желание и целеустремленность, которые привели его к учебе в институте. Благодарил своего лучшего друга, за то, что помог раскрутиться и дал денег в долг для открытия частной клиники. Стас практиковал, лечил и оперировал. С годами клиника становилась все больше и Стас быстро отдал долги, а потом вообще стал совладельцем.

— ну что, Стас? — спросил Кирилл, вставая с процедурной кушетки.

Стас помог отодвинуть огромное увеличительное стекло, через которое только что рассматривал лицо друга, выключил лампы и шуточно ответил.

— я светила светил. Никто ведь не сомневается?

— нет — хихикнула медсестра Леночка.

— вот — Стас поднял указательный палец вверх — я не просто лучший доктор на двести километров в округе, я еще и волшебник.

— ну что, волшебник? — повторил Кирилл.

— садись — Стас пододвинул ему стул, и когда он сел сказал — я хочу тебе сказать, что это самая удачная и самая лучшая моя операция. Полдела сделал я, а половина зависела от тебя и ты справился.

— все зажило, как на собаке.

— я тебе больше скажу — ты красавчик. Да, Леночка?

— да, Станислав Викторович — подтвердила Леночка.

— да, чуть не забыл — Кирилл достал из кармана пиджака конверт и отдал его Стасу.

Тот удивленно посмотрел на друга:

— ты хочешь меня подкупить?

— нет. Я хочу от тебя откупиться — хитро улыбнувшись, заверил друг.

Станислав Викторович с опаской открыл конверт и радостно воскликнул:

— а это Розалия. — он достал фотографии — Леночка, к нам вернулись фотографии Розы Розалии.

— слава Богу — схватившись за сердце, воскликнула медсестра.

— а ты переживала за нас. Теперь нас никто не уволит.

— я переживала за себя — поправила его Леночка. — вас-то точно никто не уволит. — Она внимательно посмотрела на друга Станислава Викторовича и продолжила — это я была под большой угрозой. Ночами не спала, только и думала, что они всплывут в желтой прессе.

— А я вам обещал, что они не попадут в руки журналиста — невозмутимо напомнил Кирилл.

— Леночка, свет мой, принеси нам с буфета кофейку и плюшек.