Правила мести, или Смерть отменяется

Настя открыла глаза, проверила, серьезно ли он говорил или перешел на шутки. Он, смотря в потолок, пытался подобрать нужные слова. Действительно, серьезно.

— как котел без еды, как песня без слов, как ночь без луны.

Она удивлялась, удивлялась весело и чтобы не засмеяться, закрыла глаза и попыталась отвлечься от его лирических сравнений. Хоть записывай и в песни складывай. Таких песен она еще не слышала.

— как дружба без подруги, — продолжал Николай — как… как…

Настя не открывая глаза, помогла:

— как психиатр без психа.

— да. То есть, нет. Нееет. Настюш. — обиделся он — Я же не дурак. Понял, что ты имеешь в виду. Наоборот, как здравоумие без ума.

— без ума — согласилась Настя.

Не в первый раз Николай приходит пьяный к ней и начинает петь песню про плохую Ирину, любимую Настю и несчастного его самого. Раньше она верила во все это и жалела его, но на его уговоры не поддавалась, и он уходил обратно к «вредной Ире». Когда он пришел к ней в первый раз и так жалобно рассказывал, как он ее любит и жалеет о случившемся разрыве, она даже была готова его простить, но решила повременить с ответом. Он же расценил это как отказ и со спокойной душой ушел. Она потом благодарила себя за свое решение, которое оказалось правильным. Никто не может сказать, сколько бы раз это хождение — от Насте к Ирине, от Ирины к Насте — продолжалось. Он приходил не чаще одного раза в месяц, благо тому, что пил он редко. Сначала мог поругаться, показать какой он «мужик», потом, сменив гнев на милость, просить прощения, потом поныть, как говорила Татьяна Сергеевна «поскулить», иногда доходило до поцелуев. Настя резко открыла глаза, испугавшись, что сегодня может такое же случиться, а как на это отреагирует Кирилл, она не знала, но догадывалась. Она посмотрела на веселую компанию бегающих, за Кириллом детьми.

Кирилл зашел в кухню, на спине нес Сеню, рядом прыгала Соня и молила поиграть в прятки.

— я хочу пить — попросил Сеня — тетя Таня, налейте мне чая.

— Сенечка, а что нужно добавить? — спросила Татьяна Сергеевна.

— сахара — ответил за него Кирилл.

— пожалуйста — догадался Сеня.

— вот шутник — сказала Татьяна Сергеевна и стала готовить детям чай — садитесь, не балуйтесь мне тут на кухне.

Кирилл усадил Сеню на стул и сел рядом, Соня забралась на стул и села на коленки, чтоб быть повыше.

— а я есть хочу — сказала она, доставая печенье из тарелки

— Сонечка, — попросила Татьяна Сергеевна — не кусочничай, сейчас есть будем.

Она подала детям чай и села рядом с Кириллом. Посмотрела в открытую дверь на Настю и Николая и тихо сказала.

— он всегда, как напьется, то приходит мириться. Прощение просит. Но ты не переживай

Кирилл удивленно на нее взглянул. Неужели она догадывается об его мыслях и чувствах к Насте.

— он часто приходит — продолжила Татьяна Сергеевна полушепотом, чтоб дети не слышали — не трезвый. Только вот поздно. Раньше надо было думать. Сейчас-то что? Локти кусает. Без Настеньки моей жить не может. Понял, какое сокровище потерял. А когда с Иркой в постель ложился, о чем думал? Но он скоро уйдет. Не переживай. Настя умная.

Кирилл не стал утверждать, что он не переживает, потому что это было бы неправдой. Он переживал, ревновал к Николаю, злился, но старался не показывать вида. И удивлялся, как это все заметила Татьяна Сергеевна.

— Заметил?

— что? — не понял он.

Татьяна Сергеевна совсем понизила голос:

— как он с детьми?

Кирилл пожал плечами — он не заметил, как Николай с детьми себя ведет, он только видел, как тот поцеловал в макушку сына и приобнял дочку. Как он мог что-то заметить и сделать вывод.

— в том то и дело — обиженно продолжила Татьяна Сергеевна и по слогам пояснила — ни — как. Они ему не нужны, по-светски, для приличия чмокнет, обнимет, как дела спросит и все.

— а по выходным они ведь у него — не смог согласиться Кирилл.

— ну так это все для приличия. — шепотом заявила она и пренебрежительно махнула в сторону Николая — он, когда уходил, вернее, когда его выгнали, сказал, что Сеню с собой заберет.

— да ладно. Вот это поворот — не веря своим ушам, удивился он.

— да. — победно заявила она, радуясь, что наконец-то нашла единомышленника — и Настюша, чтобы он ребенка не забрал, стала ему выплачивать отступные.

— по идее он должен платить матери алименты.

— она у нас гордая — не возьмет и тем более не требует.

— она не требует, а он не настаивает?

— да. Он даже не предлагает. Глаза заморозил, как так и надо. Из вредности же только Сенечку забрать хотел. Лишь бы побольней уколоть. Настюша говорит, что у него на это есть причина — финансовая причина. Змееныш. А знаешь, каким хорошим человеком раньше был? Все из-за денег. Своего ничего не было. В чем пришел, в том и ушел. Привык к достатку. Вот и поступил гадко. Вот кем стал? Разве можно детьми манипулировать? Они ведь чистые, открытые, святые ангелочки. А он… гад ползучий.

— «берегите в себе человека» — процитировал Кирилл классика.

Татьяна Сергеевна вспомнила и требовательно заметила:

— а ты мне до сих пор не дал рубашки постирать.

— я сам постираю.

— а я что делать буду?

Кирилл пожал плечами

— отдыхать, наверное.