Правила неприличия

Андрей становился все более неразговорчивым, хмурым, но совершенно не желал разговаривать о причинах таких перемен, как я ни пыталась узнать правду.

Спустя еще неделю я впервые разозлилась на него. По-настоящему разозлилась. Я делилась с Ионовым всем, он знал о каждом моем переживании, о каждом страхе. Читал меня, как открытую книгу, но сам отгораживался, строил какие-то стены, отдалялся.

Еще через три дня мы поругались. Из-за зубной щетки, которую он в очередной раз не поставил в стаканчик. Чертова щетка выбесила меня до такой степени, что потом я еще пятнадцать минут плакала в ванной.

Наверное, именно эти слезы и стали последними каплями. Андрей не выдержал, рассказал, а я поняла, насколько сильно ошибалась, считая, что он уже давно смог похоронить свои обиды.

— Помнишь, мама предлагала нам встретиться снова? — начал он без предисловий.

В ответ кивнула, не желая отвечать. Мне и так с трудом удалось успокоиться.

— Предложение все еще в силе. — он усмехнулся. Непривычно холодно, зло.

— И в чем проблема? — спросила достаточно резко, но тут же замолчала, поймав расстроенный взгляд, уже в тот момент начав понимать, что суть отнюдь не в приглашении.

— Проблема? — еще один короткий смешок. — Наверное, во мне, раз даже мама считает, что все в порядке.

Я вздохнула и устало посмотрела на Ионова. Эти дни настолько вымотали меня морально, что я просто больше не могла теряться в догадках.

— Я не понимаю, к чему ты клонишь.

Андрей ответил не сразу, покрутил в руках пульт от телевизора, а потом бросил его на диван и проговорил:

— Регина, хочешь познакомиться с моим отцом? Он, кажется, из космоса вернулся.

* * *

— Но… — я начала, однако так и не придумала, что именно «но».

— Вот такое вот «но», Регина.

Андрей устало потер виски кончиками пальцев, а потом вновь посмотрел на меня.

— Понимаешь, я даже не знаю, как правильно поступить. То ли убить его, то ли поехать познакомиться. Я ведь даже мать слушать не стал, после того, как она про него рассказала. Сбросил вызов.

Понимая, что не могу больше держаться от него на расстоянии, села рядом, сперва осторожно положила голову на плечо, но, едва почувствовав, как его ладонь скользнула мне на талию, прижалась всем телом.

Хотелось подарить ему все тепло, на которое я только лишь была способна, раз уж нужных слов в этой ситуации было не подобрать. Андрей верно сказал — некоторые дела нужно решать исключительно самому.

Я не имела права лезть в этот аспект его жизни, не могла давить или как-то способствовать принятию решения. Зато могла быть рядом, обязана была быть рядом. Поддерживать и полностью принимать его сторону.

— Веду себя последние дни, как малолетка какая-то. То и дело сорваться на ком-нибудь мечтаю. — продолжил Ионов. — Мечусь от одного мнения к другому. Башкой, вроде, и понимаю, что нельзя ставить крест на человеке, даже не познакомившись с ним, не зная всей истории, а потом вспоминаю, как мама плакала по ночам. А тогда ведь уже столько лет прошло! Он же еще до моего рождения ушел, сомневаюсь, что он вообще о моем существовании знал. Да и, что обрадовался сейчас, сомневаюсь. Я так точно в восторг не пришел.

Я еще ближе прижалась к Андрею, устроив голову на его груди. Взяла его за руку и переплела наши пальцы.

— Я не знаю, Регина. И позвонить, вроде бы, надо. Да я с матерью так долго никогда не общался! Всегда знал, что она во мне нуждается, да и сам нуждался в ней не меньше. А тут…

Ионов замолчал, а через несколько секунд уткнулся губами мне в макушку, коротко поцеловал, освободил ладонь, подхватил пальцами мой подбородок, призывая поднять голову, заглянул в глаза и ласково проговорил:

— Спасибо.

После чего накрыл мои губы своими. Властно, с напором, словно это был не просто поцелуй, а единственный способ выжить. Совершенно не сопротивлялась, когда он уложил меня на спину, а сам навис сверху.

Я отдавалась ему со всем желанием, позволяя полностью руководить процессом, охотно отзываясь на любую ласку, впиваясь ногтями в его кожу, выкрикивая на пике его имя, а потом тихо лежала рядом, шепча о том, что все будет хорошо, позволяя успокоиться и поверить в мои слова.

Следующие два дня Андрей не поднимал тему встречи с мамой, заговорил лишь в четверг, неуверенно, как будто и сам не верил в то, что произносит это вслух.

— Я тут подумал. Может, завтра скатаемся к маме?

Я не стала уточнять, не желая лишний раз задевать за живое, не ставя под сомнение то решение, которое ему так сложно далось.

— А почему бы и нет.

— Отлично. — коротко согласился Ионов и быстро сменил тему, словно и не было этого короткого разговора.

Весь следующий рабочий день я провела в волнении. Переживала за то, как пройдет вечер, успела напридумывать миллион различных вариантов развития событий. От самых оптимистичных до абсолютно ужасных.

По пути с работы мы заехали в магазин и купили торт, который должен был придать этой встрече какое-то теплое семейное настроение, но на деле лишь усилил нервозность.