Правила неприличия

Андрей, хоть и пытался казаться спокойным, серьезно переживал. Это было заметно в мелочах. Его движения стали чуть более резкими, а фразы короткими. Его настроение заражало. Я и сама с трудом смогла определиться с тем, что надеть, а потом еще десять минут боролась с молнией, которая то и дело застревала, а пальцы, которые совершенно не хотели слушаться, никак не могли аккуратно убрать ткань подкладки.

Мы подъехали к дому Ирины Николаевны ровно в семь вечера. Андрей расплатился с водителем такси, помог мне выбраться из салона и заглянул в глаза.

— Готова?

Перед тем, как ответить, улыбнулась.

— Вопрос не по адресу. Готов?

К счастью, Ионов ответил на улыбку.

— Да хрен знает.

— Тогда идем?

— Идем.

Ирина Николаевна нервничала ничуть не меньше. Встретила нас прямо на лестнице, видимо, выглядывала в окно. Крепко обняла и провела в квартиру, ни на секунду не прекращая разговор о том, как рада нашему приезду.

Разувшись, сняв верхнюю одежду, которую женщина сразу же повесила в шкаф, дождалась Андрея, взяла его за руку, а потом вошла в указанную Ириной Николаевной комнату.

Вошла и едва не потеряла равновесие, совершенно перестав понимать, что происходит. На диване в зале действительно сидел мужчина, который должен был быть отцом Андрея, вот только…

Схватившись свободной рукой за дверной косяк, несколько раз медленно моргнула, прочистила горло, но это не слишком помогло, потому что голос все равно был глухим и предательски дрожащим:

— Папа?

* * *

— Регина? — кажется отец ожидал меня увидеть здесь примерно с той же вероятностью, что и я его.

Еще крепче вцепившись пальцами в косяк, перевела взгляд на Ирину Николаевну и, понимая, что ситуация с каждой секундой нравится мне все меньше и меньше, предельно четко спросила:

— Что здесь происходит?

Вместо ответа Ирина Николаевна лишь закрыла рот ладонью, а я в этот момент почувствовала, как по телу пробежала дрожь.

Нет! Невозможно!

Посмотрела на отца, который по очереди разглядывал то меня, то Андрея, собрала всю волю в кулак и задала следующий вопрос:

— Что ты тут делаешь?

Кажется, это была первая ситуация, в которой папа, который никогда не молчал, всегда все знал, не понимал, что ответить. Именно поэтому я была практически уверена в том, что он бы не при чем, а это значило…

Я с ужасом посмотрела на наши переплетенные с Андреем пальцы, медленно разжала ладонь, отказываясь верить в происходящее, а потом повторила вопрос:

— Что ты тут делаешь?

Я понимала, что нахожусь на грани, если сейчас кто-нибудь не скажет, что происходящее всего лишь дурацкая шутка, идиотский розыгрыш, мир рухнет.

— Что, черт возьми, ты тут делаешь?

Отец закрыл глаза, потер кончиками пальцев виски, потом поднял голову и посмотрел на меня:

— Приехал знакомиться с сыном.

Дышать! Главное дышать! Главное не задохнуться…

Медленно, чувствуя, как бешено колотится сердце, повернула голову на Андрея, а потом, что было силы затрясла головой.

Удар.

Этого просто не может быть!

Еще удар.

Невозможно, совершенно невозможно…

Еще один, а потом картинка становится мутной, ноги подкашиваются, и, наконец, наступает тишина и темнота, где нет места боли.

Я открыла глаза от резкого запаха и моментально скривилась. Следующий вдох, и сил уже хватает на то, чтобы понять, что мне тычут в нос ваткой, смоченной нашатырным спиртом.

Через несколько секунд я уже в состоянии оттолкнуть ладонь со сжатой в ней ваткой и попытаться сфокусироваться.

Я лежу на диване в гостиной Ирины Николаевны и смотрю в потолок. Свет приглушен, но, если честно, я совершенно не могу вспомнить, что произошло, и как я оказалась в такой нелепой ситуации с полной кашей в голове, поэтому вновь закрываю глаза, но руку от лица не убираю, вновь вдыхать пары нашатыря нет никакого желания.

Цепляюсь за последнее четкое воспоминание и начинаю плавно раскручивать клубок. Вот я покупаю торт, мы с Андреем собираемся к его маме. Видимо, мы все-таки доехали, раз уж я лежу на диване в ее зале.

Но что же…

Озарение происходит моментально. Я резко сажусь, но голова начинает кружиться, и я вновь падаю на подушку. Слезы появляются сами собой, а голос отца эхом раз за разом раздается в голове.

«Приехал знакомиться с сыном.»

Воздуха вновь начинает не хватать, мне нужно выбраться из этой квартиры как можно скорее.

Предпринимаю вторую попытку сесть, но на этот раз делаю все гораздо более плавно.

Дышать ровно, стараться не всхлипывать. Дышать…

Какое-то время я сижу, закрыв глаза. Стараюсь успокоиться, набраться сил, чтобы их открыть, подготовиться морально, но ничего не выходит. Я не готова, просто не готова к встрече.

Я сомневаюсь, что вообще когда-либо буду готова, но, не имея выбора, считаю до трех и поднимаю веки, чтобы в следующую секунду встретиться взглядом с Андреем, стоящим в нескольких шагах от меня.

Он делает шаг навстречу, но я едва не вскрикиваю, забиваюсь в угол дивана, и умоляюще шепчу.

— Не подходи. Пожалуйста…

Ионов останавливается, а я пользуюсь моментом, поднимаюсь на ноги и пячусь в сторону выхода.