Правила одиночества

– Почем апельсины? – спросила женщина, взяв оранжевый плод в руки.

– Шейсат рублей, – приветливо ответил торговец, добавил: – но тебе бесплатно дам.

– Что это ты вдруг расщедрился? – удивилась женщина.

– Давай вечером встретимся, – предложил торговец, – туда-сюда, погуляем.

– С какой это стати? – она подбросила и поймала апельсин, и у торговца вдруг возникло чувство тревоги.

– Красивый ты, – торопливо сказал он, следя за апельсином, – мне нравишься.

– У нас в России, парень, красивых девок много, если с каждой будешь встречаться, в убыток торговать станешь.

Женщина положила апельсин на место, повернулась и ушла.

– Соскользнула, – с сожалением сказал племянник.

Ала[1], – возмутился дядя, – да ты ее спугнул, с человеком сначала поговорить надо, потом уже пригласить.

– Ала, ты своим делом занимайся, – огрызнулся племянник, – а то спугнул я ее! Нет, стихи я ей читать должен. Вот смотри, еще один идет, посмотрим, что ты сделаешь.

К прилавку приближалась еще одна молодая женщина. Дядя окликнул ее издали:

– Ко мне подходи, пожалуйста, дорогая, выбирай что хочешь.

Женщина послушно подошла и спросила:

– Почем у вас киви?

– Гиви? Гиви сто двасат рубли.

– Ой-ой-ой, что же так дорого?

– Почему дорого? – искренне удивился торговец, – пока привезешь – тому дай, этому дай, такой цена получается.

– Ага, ты еще скажи, пока вырастишь, – иронически заметила женщина.

– Нет, нет, зачем вырастишь, врать не буду, – добродушно признался торговец, – Занзибар вырастил, у нас тоже можно вырастил, климат позволяет, но никто не сажает. За сто рублей возьми, а если хочешь, бесплатно возьми, я такой чаловек.

– Прямо-таки бесплатно, и все на этом? – лукаво спросила женщина.

Торговец заулыбался, – если захочешь, вечером встретимся, немножко туда-сюда, погуляем.

– Ах вот оно что, – на губах женщины появилась странная улыбка, нельзя было понять, оскорблена она или обрадована. Взяла в руки киви, понюхала. – Значит, ты хочешь, чтобы я с тобой встретилась за сто рублей. Что-то ты, друг, дешево меня оценил. Только зачем вечера ждать – прямо сейчас и пойдем, у меня здесь квартира недалеко. За сто я согласна, только зеленью.

– Какой зелень, – недоуменно спросил продавец, – петрушка, кинза? Бери сколько хочешь.

– Доллары, какая петрушка, что, дорогой, расхотелось?

Улыбка сползла с лица торговца:

– Уйти не могу, – виновато сказал он, – извини, хозяин ругать будет.

– Ну, как знаешь, – произнесла женщина, повернулась и ушла.

– Ну что, дядя, не получилось? – торжествующе заметил торговец, – а то я, я.

Дядя развел руками и, сокрушаясь, сказал:

– А, эти люди совсем испортились, без денег ничего делать не хочет.

Вдруг кто-то раздраженно спросил:

– Вы сюда приехали девочек снимать или деньги зарабатывать?

Оба торговца быстро повернули головы и увидели Караева.

– Конечно, деньги зарабатывать, – быстро сказали торговцы.

– А почему к женщинам пристаете?

– А просто так, пошутили.

– Еще раз увижу – в другом месте шутить будете, понятно?

– Извини, да, начальник, – виновато сказали торговцы.

Раздражение Ислама быстро исчезло, и теперь он едва сдерживал улыбку. Через два ряда он увидел еще одного торговца, разговаривающего с рыжеволосой женщиной и, не торопясь, направился в их сторону.

Когда-то на этом месте был стихийный рынок. Караев взял в аренду этот кусок земли у муниципалитета с обязательством благоустроить его. Установил большой современный ангар, купил фирменные прилавки, провел свет и пустил сюда торговцев, большей частью своих земляков. Бизнес это был довольно хлопотный, нервный, а в последнее время еще и опасный, учитывая прогрессирующую в обществе неприязнь к кавказцам. Москвичи в новейшей истории были известны своей нелюбовью к пришлым людям, даже к представителям своей веры и национальности – вспомнить хотя бы лимитчиков.

В руках у женщины Караев с удивлением заметил диктофон. Словоохотливый торговец при появлении Караева замолчал и поздоровался.

– Салам алейкум, Ислам муэллим.

– Алейкум ас салам, – ответил Караев, – что здесь происходит?

Она интервью берет, йолдаш[2] директор, – радостно сообщил торговец.

Женщина медленно обернулась и смерила Караева взглядом. Ей было, по-видимому, далеко за тридцать, а может, и все сорок. Караев никогда не мог определить возраст по внешности, особенно у женщин. Но в ее случае возраст не имел значения – она была красива.

– Вы директор рынка? – спросила женщина.

– Да.

– Я корреспондент газеты «Свободный Азербайджан», беру интервью у этого молодого человека, если вы не возражаете.

– Нисколько, – сказал Караев, – и, обращаясь к торговцу по-азербайджански, заметил: – Следи за своей речью.

Он повернулся, чтобы уйти, но услышал голос женщины:

– Простите, а вам я могу задать несколько вопросов?

Караев остановился.

– Я пишу статью о положении азербайджанцев в России, – пояснила женщина.

– Честно говоря, сейчас я занят, – сказал Караев, – но мы можем встретиться вечером, если хотите, и я постараюсь ответить на ваши вопросы.

– Странное дело, – насмешливо заметила женщина, – все мужчины на этом рынке предлагают мне встретиться вечером, что бы это значило?