Правила первокурсницы

— Да, — ответила я, а герцогиня снова повернулась к нам, в глазах девушки была тревога, рапира в ладони качнулась. — Это было ужасно, я… не могла этого выносить и… выпила яд… то есть настойку из коры лысого дерева, чтобы только… чтобы только демон ушел. С ними так боролись до изобретения черных клинков, и пусть я не была уверена, но… Демон и ушел, а я сбежала. Дальше вы видели.

— Откуда у тебя эта настойка? — резким голосом спросила Цецилия.

— Нашла у себя в комнате, — растерянно ответила я. — Кто-то подбросил целый пузырек…

— Хорошо. Это очень хорошо, — молодая женщина вдруг улыбнулась.

— Ну ты даешь, Астер, — герцогиня покачала головой, — По мне так пить заведомый яд для изгнания демона — это то же самое, что лечить головную боль повешением. И что в этом хорошего? — обратилась она к целительнице.

— А то, что раз у кого-то на Аэре есть яд, то значит, у него же есть и противоядие. Нам остается лишь…

— Найти этого «кого-то» вместе с противоядием, — закончила Джженнет.

— И не умереть раньше времени, — добавила я.

— А вот с этим я вам помогу, — сказали Цецилия и стала, что-то искать в сумке.

— Демоны, — задумчиво повторила, Дженнет, — словно пробуя слово на вкус. — До сих пор с трудом верится. Если бы сама не видела, если бы меня не привезли в первый форт, если бы князь счел нужным притворяться человеком… — Она поежилась, а мне оставалось только гадать, что она пережила за эти дни в резиденции первого рода, в резиденции демона разлома, которому надоело изображать человека.

— Если уж ты сомневаешься, — целительница достала один пузырек, затем второй, а потом убрала оба обратно, — представь, что скажут на это люди?

— Да они нас казнят за хулу и ересь, — фыркнула герцогиня. — Слава девам, Астер устроила пожар на дирижабле, переполошила этот гадюшник, и мы смогли бежать, — впервые в ее голосе я услышала немного теплоты. — Кстати, что насчет тебя, Оройе?

— А что насчет меня? — поинтересовалась та, вытащив на свет нужные пузырьки, и теперь энергично их трясла.

— Ты прожила с этими тварями столько лет, только не ври, что они не пытались взять тебя, не удивлюсь, если твои глаза сейчас почернеют… Ох, прошу прощения, они и так черные.

— Не слишком ли поздно беспокоиться об этом? — Цецилия снова улыбнулась и протянула один пузырек Дженнет, а второй мне. — Но чтобы не было недопонимания, скажу, демоны не любят переболевших коростой, точно так же как болеющих. Мы для них яд. Да, я сказала «мы». Я уже болела коростой.

— Правда? — с надеждой вырвалось у меня.

— Да, еще в детстве в степи. Мой отец даже вздохнул с облегчением, что заболела я а не брат. Но все же он отдал меня шаману и велел выторговать жизнь у духов.

— Слушай, а может, пригласим этого шамана к нам, пусть тут поторгуется, гарантирую ему райскую жизнь до конца дней, — задумчиво произнесла сокурсница.

— Пригласи, если хочешь. Правда, не знаю, жив ли он, я давно не была в степи. Да и потом, как бы хорошо он не торговался с духами, спасла меня его жена, сперва сварив эту настойку, — она снова протянула нам пузырьки, и, видя, что Дженнет взяла один, я тоже обхватила пальцами пузырек из темного стекла. — А потом напоив вытяжкой из семян лысого дерева. Правда, ее было мало, очень мало и она сама не знала, подействует ли.

— А… — начала герцогиня.

— Эта настойка хранилась у нее в семье много лет, она берегла ее для своих детей, но они так и не родились, хранить больше было не для кого и некому, и тогда она потратила ее на меня, взяв с меня слово, что буду молчать.

— Вечно все самое хорошее достается непонятно кому, — проворчала сокурсница.

— Мое выздоровление объявили чудом и милостью духов, но при первом же случае отправили с глаз долой. Так я и оказалась в Льеже в школе целителей.

— Почему он терпел тебя? — спросила я. — Он не мог… — Я замялась пытаясь подобрать слово, которое не вызывало бы во мне ужас, но так и не смогла.

— Пользоваться мной? — спокойно спросила женщина. — Моим телом? Да, не мог. Мало того, он собирался убить меня, но… Меня спас Северин, каким-то непостижимым образом он вернул себе тело и не дал демону причинить мне вред. Так я и поняла, что мой князь, мой Северин еще жив. А тварь поняла, что не всесильна, а еще она поняла, что может управлять нами, используя чувства, угрожая причинить боль то мне, то Северину. Демон любит боль, она его развлекает. — Целительница отвернулась, и я видела, как она смахнула слезы с глаз, а потом скомандовала: — Пейте! Это не вылечит вас от коросты, но отсрочит конец.

— До дна, — герцогиня откупорила пузырек и приподняла его в шутливом жесте, а, потом, не дожидаясь ответного с моей стороны, залпом выпила. — Похоже на свиной жир, пакость страшная.

Я осторожно вытащила пробку и понюхала, пахло и в самом деле не очень.