Правила секса

Снова ужин, и я сижу с обычной командой: Тони, Тим, Гетч. Чертовы House Pigs, наша местная группа, разбудили меня сегодня в четыре дня – репетировали прямо у меня над головой. Я принял душ и, пока сушил феном волосы, соображал, что пропустил две пары и что до конца месяца мне надо выбрать специализацию. Я расхаживал по комнате, курил, слушал старый Velvet Underground, надеясь, что это заглушит House Pigs, пока не наступило время ужинать. Когда я отправился в столовку, они все еще репетировали.

На раздаче был Джейсон, и я сказал ему, что поговорил с Рупертом и смогу достать ему эти четыре грамма к завтрашнему вечеру, но что он должен снять свои солнечные очки, потому что выглядит в них чересчур подозрительно. Он только улыбнулся и дал мне дополнительный кусок говядины, или индейки, или свинины, или черт знает, что он там раздавал, и это было круто, если подумать. Ну так вот, смотрю я на эту девчонку, думая, не она ли оставляет записки в моем ящике, и потихоньку завожусь – пусть даже это и не она. Но затем ее жирная подружка что-то ей говорит, и они смотрят на наш столик, а я опускаю глаза и притворяюсь, что ем. Думаю, она второкурсница и, скорей всего, живет в Сван-хаусе, но за этим столом я никого спрашивать не буду. Это неспортивно. Тим – дебил, что обрюхатил Сару, но ему на это наплевать. Я трахнул Сару пару раз на втором курсе. На самом деле это сделало большинство парней за столом. Прикол, конечно, что именно Тим оказался крайним. По этому поводу никто особо не расстраивается и не чувствует себя несчастным. Тим даже острит на эту тему.

– Столько девок залетает – можно опыты проводить, – смеется он.

– Я б сделал это за пятьдесят баксов, без шуток, – говорит Тони.

– Отвратно, чувак. Просто отвратно, – говорит Гетч, играющий в «Волшебный экран».

– Это по поводу еды или шуточек насчет аборта? – спрашиваю я.

– Да вся эта прочистка засорившихся труб, – объясняет Тони.

Гетч говорит:

– Отличный пошел юморок.

– Да ладно, – говорю я Гетчу, – расслабься.

– А ты-то чего веселишься, чувак? – спрашивает Гетч у Тима, вытаращившись на него так, как только мог студент-социолог.

– Слушай, – говорит Тим, – я столько раз уже проходил через все это дерьмо, меня это вообще не колышет.

Гетч кивает, но не похоже, что он на самом деле догоняет, тем не менее он заткнулся и уставился опять на «Волшебный экран».

– А откуда ты знаешь, что это вообще от тебя? – спрашивает Тони, который только что вернулся со встречи студенческого совета, обдолбанный в кашу.

– Да знаю, – говорит Тим, как будто он гордится своей уверенностью.

– Но откуда ты знаешь? Эта сука могла тебя наебать, – говорит Тони, тот еще помощничек.

– Да видно, – говорит Тим, – достаточно посмотреть на нее, сразу видно, что не врет.

Все замолкают.

– Ты это чувствуешь, – повторяет он.

– Ну прямо мистика какая-то, – говорит Тони.

– Ну и когда у нее выдерут плод? – спрашивает Норрис.

Весь стол издает стон, а Тим смеется виновато, но беспомощно, и у меня это вызывает тошноту. Та девушка получает в конце концов свою колу и выходит из главной столовой. Выглядит она уверенной в себе красоткой.

– В среду, чувак. – Тим стреляет сигарету и складывает руки чашечкой, прикуривая, хотя вероятности, что спичка потухнет, нет. Такая предосторожность, надо полагать. – Это произошло бы во вторник, но во вторник у нее будет важное занятие по танцам, так что это случится в среду.

– Шоу мает гоу он, – улыбаюсь я со слабой ухмылкой.

– Да, – говорит Тим немного взволнованно, – именно так. А потом она поедет в Европу – и вот тогда-то я вздохну свободно.

Все за столом, включая Тима, уже потеряли интерес к этой не новой (известной со вчерашнего вечера, а для опоздавших – с начала ланча) сплетне, так что продолжаются другие разговоры о других важных предметах. Норрис поднимается, и я прошу его принести мне кофе.

– Тебе со сливками? – спрашивает он.

– Да, слей погуще, – отвечаю я ему. Старая шутка.

– Слышь, Шон, да ты… весельчак.

– Да, я весельчак.

– Никто не знает, где можно вечером экстази достать? – спрашивает Тим.

– А где вечерина будет? – спрашивает Гетч.

Я замечаю своего соседа по комнате, он вернулся из Нью-Йорка.

– Qa va [4], – говорит он, проходя мимо меня.

– Qa va – отвечаю я и добавляю: – Лягушатник.

– В «Конце света» и, наверное, в «Кладбище», – говорит ему Тони. Тони – еще и председатель финансового комитета. – Взносы на алкоголь горячо приветствуются.

– А не холодно на улице тусоваться? – спрашивает Гетч.

– Оденься потеплее, кошечка.

Тони отодвигает тарелку и приступает к салату; хоть Тони мне и нравится, эта европейская салатина меня раздражает.

– Кошечка? Кто сказал «кошечка»? – спрашивает Тим. – Не слыхал этого слова с восьмого класса.

– Да отъебись ты, – отвечает Тони.