Правила секса

Он злобится, оттого что не получил роль в какой-то дурацкой постановке театрального отделения, хотя его основная специализация – скульптура, и, несмотря на то что он хороший парень и все такое, меня раздражает, что он надувает губы из-за какой-то гомозни. Я хочу трахнуть Сару еще раз. Я помню, отсасывает она невероятно. Или это был кто-то еще? Или это у Сары была спираль, о которую я чуть себе член не вспорол? Принимая во внимание сложившуюся ситуацию, ВМС (внутриматочная спираль), наверное, была не у нее, но даже если и у нее, то я мог бы просто снова воспользоваться случаем, если б мне представилась такая возможность.

– Никто не знает, что сегодня вечером будут показывать? – спрашивает Гетч.

– Спроси чего-нибудь полегче, – говорит Тони. Норрис возвращается с кофе и шепчет:

– Слил погуще.

Я делаю глоток и улыбаюсь:

– Великолепно.

– Не знаю. «Ночь мертворожденного»? Не знаю, – говорит Тони.

– Можно уже заткнуться? – спрашивает Тим.

– Я слышал от Роксанн, что «Карусель» закрывается, – предлагаю я тему для разговора.

– Да ладно. Серьезно? – спрашивает Норрис.

– Да, – говорю я. – По крайней мере, так говорит Роксанн.

– Почему? – спрашивает Гетч.

– Первогодки и второгодки не пьют больше, – говорит Тони, – полный отстой.

– Я тоже думаю, что это отстой, – говорит Гетч.

По какой-то причине он всегда кажется мне дешевым ослом. Не могу объяснить. Он встряхивает «Волшебный экран».

– Рок-н-ролл, – говорю.

– Ужас, ужас, – смеется Тим.

– Это просто еще один пример того, что Кэмден катится ко всем чертям, и все, – говорит Тони.

– Что тут поделаешь, – говорю я.

Тони теряет терпение, входя в политический задор.

– Слушай, ты понимаешь, что у нас будет гребаная качалка? Зачем? Ты понимаешь? Ты можешь объяснить? Я не могу. Я только что вернулся с заседания студенческого совета, так первогодки хотят, чтобы в кампусе построили дом братства. Ты понимаешь это? Что ты с этим поделаешь?!

Я вздрагиваю.

– Все это бред собачий.

– Почему? – спрашивает Тим. – Мне кажется, качалка – неплохая идея.

– Потому что, – объясняю я, надеясь утихомирить Тони, – я поступил сюда, чтобы быть подальше от спортивного мудачья и этих уродских братств.

– Слушай, – говорит Тим с гнусной ухмылкой, – девчонки подкачивают мышцы на внутренней стороне бедра, чувак. – Он хватает меня за ногу и хохочет.

– Да ну, – на меня вдруг находит ступор, – качалка все ж таки.

На самом деле мне плевать. Тони смотрит на меня:

– Кто у тебя научный руководитель, Шон? Какая у тебя специализация? Компьютеры?

– Рейгановские восьмидесятые. Их пагубное влияние на студентов младших курсов, – говорит Тим, кивая.

На самом деле меня это бесит, только не так сильно, как ему хотелось бы.

– Компьютеры, – передразниваю его.

– Специализация-то какая у тебя? – наезжает он, гребаный сосунок, здоровый, сука, салат доешь, урод.

– Рок-н-ролл. – Я пожимаю плечами. Он поднимается с отвращением на лице:

– Да ты никак попугай?

– Чего это на него нашло? – спрашивает кто-то.

– Да роль ему не досталась в пьесе Шепарда, – отвечает Гетч.

Откуда ни возьмись появляется Дейдре. Чтобы спасти ситуацию? Не совсем.

– Питер?

Все за столом поднимают глаза и замолкают.

– Я думал, меня зовут Брайан, – говорю я, не глядя на нее.

Она смеется, наверное, курнула. Я смотрю на ее руки, черного маникюра уже нет. Ногти цвета бетона.

– Ну да, конечно. Как поживаешь? – спрашивает она.

– Ем, – киваю я на стол.

Все за столом глядят на нее. Ситуация весьма неловкая.

– На вечеринку пойдешь? – спрашивает она.

– Да. Я пойду на вечеринку. А ты идешь на вечеринку?

Бессмыслица.

– Да.

Она, похоже, нервничает. Стремается парней за столом. На самом деле вчера она была о’кей, просто слишком бухая. Наверное, в кровати с ней хорошо. Я смотрю на Тима, который ее рассматривает.

– Да, иду.

– Тогда, полагаю, там и увидимся.

Я смотрю на Норриса и закатываю глаза.

– О’кей, – говорит она, мешкая, озираясь.

– О’кей, увидимся там, пока. – И шепчу себе под нос: – Боже мой.

– О’кей, ну, – она прокашливается, – увидимся.

– Исчезни, – говорю я сквозь зубы.

Она подходит к другому столику. Ребята за столом ничего не говорят. Я в растерянности, потому что она не слишком круто выглядит и все знают, что я трахнул ее прошлой ночью, и я поднимаюсь подлить на свою неминуемую язву еще немного кофе. Рок-н-ролл.

– Мне нужна двуспальная кровать, – говорит Тим, – у кого-нибудь есть двуспальная кровать?

– Не кури траву, – говорит еще кто-то.

– Шуби-дуба-хали-гали, – говорит Гетч.