Правила секса

Я долго лежал на кровати, прежде чем решил, что пора подняться. Я открыл двери, соединяющие номера, чтоб понять, какой лучше. Потом прилег на одну из двуспальных кроватей в другом номере и решил, что первая была удобнее. Разглядываю кровать, на которой будет спать Ричард. Интересно, станем ли мы дурачиться, ведь мы занимались этим еще тогда, в школе, в Чикаго. Из-за него я едва не пошел в «Сару Лоренс». Он почти пошел в Кэмден, но затем вышел из игры, заявив мне:

— Да лучше сдохнуть, чем отбывать срок в Ныо-Гэмпшире.

На что я ему ответил:

— Да в Лас-Вегасе учиться и то лучше, чем в Бронкс-вилле.

Определенно, Ричард был очень красив, но встречаться с ним теперь — не самая лучшая идея, и, за исключением того, что я оставил Шона, эта встреча вызывала больше всего сомнений. Я включил телевизор и снова прилег, а затем принял душ, телефон не переставал звонить, а я все снимал и вешал трубку, потом оделся, посмотрел еще телик, покурил еще сигарет, подождал.

Лорен

Мне снится Виктор. Сон про Кэмден, только он переместился. Люди из колледжа топчутся вокруг салатного бара на пляже. У моря стоит Джуди. Море позади нее иногда белое, иногда красное, иногда черное. Когда я спрашиваю ее, где Виктор, она отвечает: — Умер.

Просыпаюсь. Мучительно долго длится время между действием кошмара и моментом, когда он, надеюсь, забудется, — и я лежу, думаю о Викторе. Такое вот обычное утро.

Я оглядываю комнату. Франклин ушел. Вещи вокруг наводят на меня тоску, они как будто демонстрируют мое жалкое существование, какая это все скукотища: пишущая машинка — ленты нету; мольберт — нет холста; книжная полка — без книжек; чек от папы; билет на самолет в Сан-Тропе, который кто-то сунул мне в ящик; записка о том, что «Родительские выходные» отменяются; новые стихи, которые я пишу, — скомканные у кровати; новый рассказ, который оставил Франклин, под названием «У Сатурна есть глаза»; полупустая бутылка красного вина (это Франклин приобрел; «Джордан», чересчур сладкое), которое мы пили вчера вечером; пепельницы; сигареты в пепельницах; размотанная кассета Боба Марли — от всего этого тоска невероятная. Я делаю попытку вернуться к кошмару. Не удается. Гляжу на винные бутылки на полу, на пустую пачку «Голуаз» (это Франклин курит; экая поза). Не могу решить — то ли за вином потянуться, то ли за сигаретами или же радио включить. В полном недоумении я выбираюсь в коридор, внизу из общей комнаты доносятся басы регги. Уже, должно быть, день, но тут до меня доходит, что времени половина пятого.

Я ухожу от Франклина. Я сказала ему прошлой ночью, перед тем как мы пошли спать.

— Ты шутишь? — спросил он.

— Нет, — ответила я.

— Накурилась? — спросил он.

— Это к делу не относится, — сказала я. Потом мы трахались.

Пол

Я подумывал принять душ еще раз, или уложить волосы, или позвонить Шону, или подрочить, или занять себя еще чем-либо, когда услышал, как кто-то пытается зайти в номер. Я встал рядом с дверью и услышал, как моя мать и миссис Джаред о чем-то лопочут.

— О Мими, помоги же мне с этим чертовым замком, — занудила моя мать.

— Господи Иисусе, Ив, — услышал я визгливый голосок миссис Джаред. — Где посыльный?

Я подбежал к кровати, распластался на ней и сунул подушку под голову, стараясь выглядеть естественно. Выглядел я смешно и тихонечко поднялся.

— Черт подери, Мими, это не тот ключ. Попробуй открыть другой номер, — послышался приглушенный дверью, недовольный голос матери.

Она постучалась в дверь, позвала:

— Пол? Пол, ты там?

Я не знал, стоит ли что-нибудь отвечать, потом понял, Что, пожалуй, стоит, и произнес:

— Да? Кто там?

— Это твоя мать, бога ради, — сказала она раздраженно. — А кого ты еще ждешь?

— Ой, — сказал я, — привет.

— Ты не мог бы помочь открыть дверь? — взмолилась она.

Я подошел к двери и повернул ручку, пытаясь ее открыть, но мать каким-то образом намудрила и заперла ее снаружи.

— Мама?

Будь терпеливым, терпение.

— Да, Пол?

— Ты заперла дверь. Молчание.

— Я?

— Ты.

— Подумать только.

— Почему бы тебе ее не открыть? — предложил я.

— Ох. — Наступила тишина. — Мими, подойди сюда. Мой сын говорит мне, что я должна отпереть дверь.

— Здравствуй, Пол, дорогуша, — сказала миссис Джаред через дверь.

— Привет, миссис Джаред, — крикнул я в ответ.

— Похоже, дверь закрыта на ключ, — прокомментировала она.

Я подналег на нее еще раз, но дверь не открывалась.

— Мама?

— Да, дорогуша?

— Ключ в замке?

— Да. А что?

— Почему бы тебе не повернуть его, скажем, налево? О’кей?

— Налево?

— Ну да, а что?

— Попробуй, Ив, — попросила миссис Джаред.

Я перестал тянуть дверь. Раздался щелчок. Дверь открылась.

— Дорогой! — завопила мать, как будто совсем рехнулась, и пошла мне навстречу с вытянутыми руками.