Правила святых апостолов и святых отец с толкованиями

Перевод

И сие есть одна из принадлежностей святого праздника, чтобы мы уразумели законный и правильный образ действования относительно согрешивших, да уврачуется всякая болезнь душевная, происходящая от какого либо греха. Сей повсеместный праздник сотворения, по учрежденному обращению годового круга, в каждое лето совершаемый во всем мире, торжествуется по причине воскрешения падшего. Но падение есть грех, а воскресение есть восстание от падения греховного. Итак благоприлично будет в сей день не токмо приводить к Богу обновляемых возрождением, чрез благодать купели, но и покаянием и обращением от мертвых дел на путь жизни аки возвращающиеся, руководить к спасающему упованию, от которого они чрез грех отчуждены. Не малое же дело есть словеса о сем устроить, по закону праведного и испытанного суда, по заповеди пророка, повелевающей словеса устроивати на суде, да, по изречению писания, не подвижется во век, и в память вечную будет праведник (Псал. 111, 5–6). Ибо как в телесном врачевании цель врачебного искусства есть едина, возвращение здравия болящему, а образ врачевания различен, ибо по различию недугов в каждой болезни прилагается приличный способ лечения: так и в душевных болезнях, по множеству и разнообразию страстей, необходимым делается многообразное целебное попечение, которое соответственно недугу производит врачевание. Но дабы рассмотреть предлежащий предмет с некоторою правильностью, расположим слово тако. В душе нашей усматриваются, по первоначальному разделению, три силы: сила ума, сила вожделения, и сила раздражения. В сих бывают и подвиги живущих добродетельно, и падения поползновенных на зло. Посему хотящий приложить приличное врачевство к недугующей части души, должен во первых рассмотреть, в которой части произошла болезнь: потом к страждущей, по приличию, прилагать врачевство так, чтобы не было, по незнанию врачевательного способа, подаваемо врачевство единой части, когда болезнь находится в другой: подобно, как действительно видом многих врачей, которые не узнав начально болезнующей части тела, врачевством своим усиливают болезнь. Часто случается болезнь от избытка жара, но поелику расстроенным от излишнего хлада полезно теплое и согревающее, то сие же самое, естественно принесшее таковым пользу, неосмотрительно употребляющие для палимых чрезмерным жаром, соделывают болезнь неизличимою. Таким образом, как для врачей самонужнейшим признано познание свойства телесных начал, дабы из частей страждущих, или нестраждущих получала исправление та, которая не в естественном состоянии находится: тако и мы, обращаясь к оному разделению усматриваемых в душе сил, началом и основанием соответственного врачевания страстей положим общее созерцание. Итак, по троякому, как мы рекли, разделению свойственных душе движений, на силы ума, вожделения и раздражения, благие в душе действия силы ума суть: благочестивое понятие о Божественном, искусство различения добра и зла, оное и несмешаемое суждение о свойстве предметов, что из сущих достойно избрания, и что отвержения и отвращения. По противуположению без сомнения усмотрится такожде и злое направление сея способности души, когда в ней относительно к вещам Божественным будет нечестие, относительно к истинно доброму нерассудительность, превратное и ложное понятие о естестве вещей, яко почитать свет тьмою, а тьму светом, как глаголет Писание (Исайи 5, 20). Добродетельное направление силы вожделения есть устремление желания к существенно вожделенному и истинно прекрасному, и всея силы и расположения любви, какая токмо в нас есть, занятие уверенностью, яко нет ничего иного по естеству своему вожделенного, кроме добродетели, и естества добродетель источающего. Уклонение же и греховное движение сея способности бывает, когда кто вожделение обратит к мечтательному тщеславию, или к цветущей красоте телесной. Отсюда происходит сребролюбие, славолюбие, сластолюбие и все сим подобные пороки, которые имеют началом сей род зла. Наконец доброе действие силы раздражения есть, ненавидение зла, брань противу страстей, и укрепление души в мужестве, дабы подвизающийся за веру и добродетель не устрашался кажущегося страшным для многих, но подвизался противу греха до крове, презирал угрозу смертию, тяжкие муки и разлучение от того, что есть приятнейшего, и словом, был выше всего, что многих держит в плену сластей, по привычке и предубеждению. Превратные же движения сея силы всем явны суть: зависть, ненависть, вражда, злословие, злоумышления, сварливое и мстительное расположение, на долгое время простирающие памятозлобие, и многих доводящие до убийства и кровопролития. Ибо необуче́нный помысл, не обретая, како с пользою употребить оружие, обращает противу самого себя острие железа, и оружие, данное нам от Бога на защищение, делает злоупотребляющему оное погибельным.

Толкование [50]