Правила Святых Апостолов

Можно найти много примеров ошибочных суждений и по многим другим каноническим вопросам. Например, в «Номоканоне» Мануила Малакса, [25] который изначально был написан на книжном языке (1561 г.), а через два года переведен самим автором на общеупотребительный греческий язык и с тех пор имел весьма широкое распространение (до нас дошло более 500 рукописных копий), есть глава под названием «О том, когда состоялся восьмой Собор». По словам некоторых канонистов, можно было бы ожидать, что в этой главе речь пойдет о Константинопольском соборе 879 г., состоявшемся при патриархе Фотии. [26] Однако в данном сборнике за восьмой Собор ошибочно принимается Флорентийский собор (1438–1439), проходивший в Италии. Как известно, на этом Соборе православные были вынуждены отречься от своих церковных догматов, в том числе и от учения Фотия об исхождении Духа только от Отца. В главе говорится следующее: «Флорентийский собор состоялся в 1430 г. (sic) от Рождества Христова, в день 2-й месяца июля, индикта 2-го, в царствование благочестивейшего императора Иоанна Палеолога, при приснопамятном патриархе Иосифе, который скончался во Флоренции во время проведения Собора». [27] В рукописях «Номоканона» эта глава встречается уже с XVI в., и в дальнейшем ее вновь и вновь бездумно переписывали. Легко понять, какое влияние могла оказывать эта глава на формирование богословских взглядов у тех, кто ее читал.

Для того чтобы понять, сколь сомнительным было содержание канонических сборников того времени, приведем еще один пример. Изучая эти сборники, можно заключить, что законничество с его юридическим подходом было свойственно не только западному богословию. В действительности и на Востоке оно было явлением эндогенным, систематически развивалось и широко распространялось через номоканоны, утрачивая связь с исконным святоотеческим богословием. Безусловно, когда подлинный смысл священных правил стал непонятен для церковных масс, тогда на первый план выступила буква закона. В особенности это было характерно для псевдоканонических постановлений, в распространении которых весьма часто заключалась причина низкого уровня богословского образования.

Приведенные ниже постановления служат яркими примерами юридического подхода к вещам духовным.

«Пресвитер в тот день, когда прикоснется к мертвому и похоронит его, не может совершать литургию, а если совершит, то в течение одного года пусть несет епитимию и не причащается. По истечении года пусть снова литургисает. Ведь прикоснувшийся к мертвецу и сам остается мертвым в течение одного дня». [28]

«Если иерей прикажет откопать мертвого и случайно посмотрит на него, пусть в течение двух лет не приступает к священнослужению, делает по сто поклонов и постится в течение сорока дней». [29]

Излишняя строгость видна и в постановлении, предписывающем бережно относиться к Божию творению: «Если иерей без нужды нанесет повреждение птице, пусть будет отстранен от священнослужения, если же сделает это вынужденно, пусть кладет по 100 поклонов с молитвой „Господи, помилуй“ и говорит при этом: „Простите меня, братья, я совершил убийство“». [30] Кроме того, составители канонических сборников нередко преувеличивали значение народных верований, а иногда и суеверий. [31]

Сборники правил содержали в себе много подложного, потому что их составители по невежеству или небрежности допускали разнообразные ошибки. В результате создалась такая путаница, что нельзя было ни отличить истинный текст от подложного, ни понять дух канонического постановления. Кроме того, в тематических сборниках правил, которыми по большей части пользовались в годы турецкого владычества, [32] было почти невозможно определить, какие именно правила принадлежат Соборам и святым отцам.