Правила вежливости

Метрдотель, австриец, имевший все основания выглядеть издерганным, однако не подававший вида, тепло приветствовал Тинкера, назвав его по имени.

– Мистер Грей, мы вас ждали. Пожалуйте сюда.

В его устах слово «пожалуйте» заменяло собой, казалось, целую фразу.

Он подвел нас к столу в центральной части помещения – единственному, который остался здесь незанятым. Стол был накрыт на троих. Метрдотель, казалось, умеет читать чужие мысли: выдвинув из-под стола средний стул, он жестом предложил Ив садиться.

– Пожалуйте, – снова сказал он.

Едва мы уселись, как он слегка взмахнул рукой, и в ней, точно огромные игральные карты в руках фокусника, материализовались три меню, которые он нам церемонно вручил.

– Выбирайте с удовольствием.

Такого огромного меню я никогда в жизни не видела. В длину оно было, наверное, фута полтора. Я открыла его, ожидая увидеть длиннющий список разнообразных яств, но там было перечислено всего десять блюд. Хвост лобстера. Ростбиф «Веллингтон». Говяжий прайм-риб… Названия блюд были написаны от руки и совершенно роскошным почерком, как приглашение на свадьбу. Цены указаны не были, во всяком случае в моем меню. Я даже украдкой заглянула в меню, которое держала Ив, но сама она в мое меню заглядывать не стала, а продолжала с холодным выражением лица изучать названия, потом положила меню на стол и предложила:

– Давайте лучше для начала выпьем мартини.

– Гениально! – откликнулся Тинкер и поднял руку.

Моментально на том же самом месте, где только что стоял метрдотель, появился официант в белом пиджаке и заговорил с обаятельной развязностью кидалы из загородного клуба:

– Добрый вечер, мистер Грей. Добрый вечер, дамы. Надеюсь, вы простите мне столь наглое заявление, но ваш столик поистине является украшением этого зала. Да и выглядите вы лучше всех. Но вы, наверное, еще не готовы сделать заказ? Погода, право, просто ужасная! Могу я предложить вам какой-нибудь аперитив?

– Вы правы, Каспер, мы действительно только что говорили, как хорошо было бы выпить сейчас мартини.

– Ну, еще бы! Позвольте мне убрать меню, чтобы они вам не мешали.

И Каспер, сунув меню под мышку, удалился, а через пару минут принес наши напитки.

Точнее, принес он три высоких пустых стакана, и в каждом было по три оливки, надетых на соломинку, торчавшую над краем стакана точно весло гребной шлюпки. Затем он взял в руки серебряный шейкер, накрытый салфеткой, хорошенько его потряс и принялся осторожно разливать содержимое. Сперва он до краев наполнил мой стакан. Напиток был таким холодным и прозрачным, что казалось, будто он прозрачнее обыкновенной воды. Затем он наполнил стакан Ив. Когда он перешел к Тинкеру, струя, льющаяся из шейкера, заметно ослабела, а потом и вовсе стала еле сочиться. Мне даже на мгновение показалось, что Тинкеру мартини не хватит, однако жидкость все продолжала потихоньку капать, и ее уровень в стакане неуклонно повышался, пока не сровнялся с краями. Это был тот уровень точного расчета, который всегда придает человеку уверенности в себе.

– Хорошие друзья, – неожиданно обронил Каспер, – всегда вызывают зависть богов.

Никто из нас и заметить не успел, как серебряный шейкер исчез, а его место заняло блюдо с устрицами на подставке.

– Комплимент от заведения, – сказал Каспер и снова исчез.

Ив слегка постучала вилкой по своему стакану с водой; вид у нее был такой, словно она собирается обратиться с неким тостом ко всем присутствующим.

– Я хочу вам кое в чем признаться, – сказала она.

Тинкер и я, чувствуя, чем это пахнет, так и уставились на нее.

– У меня сегодня был приступ ревности.

– Ив… – начала было я, но она, подняв руку, велела мне молчать.

– Позволь мне договорить, Кейти. Когда я узнала, что вы вдвоем, без меня, выпили «по чашке кофе» – предполагаю, что со сливками и с сахаром, – я просто позеленела от зависти. И вовсе я не была «чуточку не в духе», я твердо намеревалась испортить вам сегодняшний вечер, чтобы проучить вас обоих. Но Каспер абсолютно прав: дружба Наилучшайшее – как мы говорим с Кэти.

Она подняла стакан с мартини и подмигнула.

– За то, чтобы выбраться из привычной колеи!

И через несколько минут это была уже прежняя Ив: спокойная, даже чуточку расслабленная, жизнерадостная, светлая – необъяснимая.

Пары за столиками вокруг нас вели привычные, из года в год повторяющиеся разговоры – о работе, о детях, о необходимости привести в порядок летний домик; возможно, эти разговоры они вели почти машинально, наизусть зная, что будет сказано дальше, однако именно они, эти разговоры, давали надежное ощущение того, что им есть с кем разделить свои ожидания и свой жизненный опыт. Тинкер, с высокомерным видом оглядевшись, затеял совсем иной разговор, куда больше подходивший к сложившейся в нашей компании ситуации – которая, впрочем, была полностью основана на гипотетических предположениях.

Чего вы боялись, когда были детьми? – спросил он.

Я сказала: кошек.

Тинкер сказал: высоты.

Ив сказала: старости.