Правила вежливости

– Если ты тоже будешь.

Ив, опершись о стол, рывком поднялась с дивана.

– Давай лучше я сама все достану, – поспешила предложить я.

Она криво усмехнулась.

– Ничего. Мой доктор утверждает, что двигаться мне полезно.

Сняв самолет-шейкер с подставки, Ив направилась к бару. Левую ногу она подволакивала примерно так, как ребенок волочет за собой по тротуару тяжелый школьный портфель.

Кубики льда Ив аккуратно брала щипцами и по одному бросала в «фюзеляж». Затем щедрой рукой плеснула туда джину, зато вермут отмеряла буквально по капельке. Над баром висело зеркало, и она, сбивая коктейль, с неким мрачным удовлетворением изучала собственное отражение.

Говорят, вампиры в зеркале не отражаются. Но, возможно, в результате несчастного случая Ив превратилась в некоего иного духа, обладающего противоположными особенностями: она стала как бы невидимой для себя самой, но свое отражение в зеркале видеть могла.

Ив накрыла шейкер крышкой, еще раз лениво его тряхнула и, сильно хромая, двинулась к дивану. Сперва она наполнила свой стакан, а уж потом подтолкнула шейкер через стол ко мне.

– Вы нормально с Тинкером уживаетесь? – спросила я, налив себе мартини.

– Я же сказала, Кейти, что не расположена вести с тобой светскую беседу.

– А что, мы ведем светскую беседу?

– Да, вполне светскую и совершенно бессмысленную.

Я неопределенным жестом обвела гостиную и заметила:

– Мне кажется, что он, по крайней мере, неплохо о тебе заботится.

– Ну да, раз уж ты это сломал, ты это и покупай. Разве не так?

Она сделала большой глоток и посмотрела на меня почти в упор.

– Вряд ли ты сразу домой пойдешь, верно? Но учти: во-первых, я отлично себя чувствую, а во-вторых, минут через пятнадцать буду уже крепко спать.

И словно в доказательство Ив покачала своим стаканом.

– Дома мне все равно делать нечего, – сказала я, – так что уж лучше я пока тут поторчу. Хотя бы для того, чтобы помочь тебе до спальни добраться.

Ив в ответ как-то неопределенно махнула рукой, словно желая сказать: Оставайся, если хочешь, или уходи, мне все равно. Она снова жадно глотнула мартини и прилегла на диван. Я тупо смотрела в свой стакан. И вдруг она предложила:

– Может, ты мне что-нибудь почитаешь? Тинкер, например, поступил бы именно так.

– А ты хочешь?

– Сперва его чтение вслух просто с ума меня сводило. На обычный разговор у него, похоже, мужества не хватало. Но потом я привыкла.

– Ну, хорошо. А что тебе почитать?

– Все равно.

На столике для коктейлей высилась аккуратная стопка из восьми книг – большие внизу, поменьше наверху. Все в вызывающе ярких суперобложках, они были похожи на тщательно завернутые в пеструю бумагу рождественские подарки.

Я взяла ту, что сверху. Ни один уголок не был загнут, чтобы пометить нужную страницу, так что я начала почти сначала.

«Да, конечно, завтра просто отлично, – сказала миссис Рэмси. – Только встать тебе придется вместе с жаворонками».

Но ее сына эти слова невероятно обрадовали; казалось, все решено, экспедиция состоится, и до чудес, о которых он столько лет мечтал, оказалось рукой подать – всего лишь одна темная ночь и один день плавания[55].

– Ох, остановись, – сказала Ив. – Это просто ужасно. Что это такое?

– Вирджиния Вулф.

– Уф! Тинкер приволок домой столько романов, написанных женщинами, словно именно их-то мне и не хватало, чтобы на ноги встать. А мою кровать он ими прямо-таки обложил. Казалось, он меня замуровать хочет. А что, ничего другого там нет?

Я осмотрела корешки книг и вытащила один томик из середины.

– Хемингуэя хочешь?

– Ну, слава богу. Только не сначала, пролистай чуть дальше, хорошо, Кейти?

– И далеко пролистать?

– Да сколько хочешь. Только сначала не начинай.

Я наугад открыла страницу 104.

«Четвертый, тот рослый широколицый кубинец, который говорил с ним в баре, показался в дверях банка с томпсоновским автоматом в руках, и, когда он начал пятиться от двери, в банке протяжно и надрывно завыла сирена, и Гарри увидел, как дуло автомата задергалось, скок-скок, и услышал боп-боп-боп, дробное и глухое среди воя сирены»[56].

– Ну вот, это уже на что-то похоже, – сказала Ив, поправила подушку у себя под головой, улеглась поудобней и закрыла глаза.