Правила выживания в Джакарте

— Вам нужно поговорить с каждым и каждого оформить в отдельные бланки, образцы на столе. Сейчас ваш клиент — господин Куглер, — он так коверкает немецкую фамилию, что Кирихара едва угадывает. — Надеюсь, ваше начальство вам все объяснило? Предельная вежливость, юридические вопросы решаем после, вам нужно только помочь заполнить документы. Пятая дверь слева. — Он вытирает пот с верхней губы и кивает дальше по коридору.

Если бы идеальные планы всегда идеально претворялись в жизнь, этот Юсуф Халим пошел бы своей дорогой, но он смотрит вслед, и Кирихаре приходится открыть белую фанерную дверь перед собой и все же войти в кабинет.

— Guten Tag, — здоровается он, а за спиной щелкает замок.

Господин Куглер оказывается мужчиной с тонкими бровями, большими глазами и безвольным ртом. Он кивает в ответ и встает, Кирихара пожимает ему руку через стол. Служащий говорил с ним по-английски. Значит, знание местного языка ему не понадобится и он без проблем сможет сыграть свою роль, а потом пойти и закончить начатое. Часы над выключенной смарт-доской показывают 19:43 — до окончания официального рабочего дня еще больше часа, а это значит, что все он успеет, если не произойдет ничего из ряда вон выходящего.

— Mein Name ist Ryoga Sanada. Heute werde ich diese Dokumentation zu ausfüllen helfen, herr Kugler[6]. — Кирихара выдвигает стул и садится напротив Куглера.

«Герр Куглер, — неожиданно (ожидаемо) раздается голос Рида, раскатывающего каждую мягкую немецкую «эр» в длинный рычащий звук. — Звучало бы эротично, если бы не было именем какого-то левого мужика».

«Левый мужик» подтягивает к себе первый бланк, берет казенную ручку и вопросительно смотрит, останавливаясь на первой же графе. Документ составлен на английском. Как можно жить в наше время и не знать английского — непонятно, но Кирихара здесь не затем, чтобы судить. Остается надеяться, что он вспомнит всю необходимую лексику, иначе будет выглядеть как неудачник.

Он читает, потом переводит:

— Ihr Name, Ihr Vorname. Also…[7] — Он тыкает пальцем в графу ниже.

«Как же он старается… как же он старается», — насмешничает Рид.

Замечательно, а нельзя выключить микрофон? Ты и так разговариваешь сам с собой.

— …А также серия и номер паспорта. Потом — номер мобильного телефона в международном формате, — заканчивает Кирихара, не меняя интонации. Пока господин Куглер шкрябает черной ручкой по бумаге, он позволяет себе перевести взгляд в окно и не позволяет вздохнуть.

Вздыхать еще рано. От «вздохнуть» его отделяют два компьютера и неизвестно сколько часов туго натянутых нервов.

«Ах и ох, — весело протягивает Рид. — А ты точно из Майами?»

Ага, мрачно думает Кирихара, все с тобой понятно. Ну глупо было полагать, что у Церкви нет своего Николаса, который найдет все на всех. Зачем, правда, запоминать такую бесполезную информацию, как место рождения рядового агента, неясно.

— …Следующая графа — дата рождения, потом семейное положение.

«Я был в Майами один раз, — как-то неуместно ударяется в воспоминания Рид. — Девочки в коротких шортах, мальчики без рубашек, палящее солнце — красота. Веселье, вечеринки, буйство красок. Вообще не могу тебя в этом представить!»

Пытаться соотнести свое ложное представление о Кирихаре со своим ложным представлением о Майами — бесполезное занятие, прямо-таки под стать Риду. Только было бы, конечно, здорово, если бы он решил заняться этим не сейчас.

— Детей указывать не нужно?

Кирихара не имеет ни малейшего понятия, о чем идет речь в этих бумажках, но убедительно делает вид, что уже не первый раз находится в подобной ситуации, говоря:

— Если будет соответствующая графа.

«Ты, наверное, из тех, кто сидит в углу и не танцует! Вот все люди делятся на тех, кто танцует, и тех, кто не танцует. Ты не танцуешь, — глубокомысленно говорит Рид, а потом продолжает: — Знаешь, из какого это фильма?»

Господин Куглер смотрит на Кирихару, постукивая ручкой по столу. Тот склоняется над листом, читает следующую строку и переводит:

— Судимости или судебные запреты.

«Ответ неверный! Это из “Стражей Галактики”».

— Укажите, если есть.

Господин Куглер кивает и принимается писать, аккуратно выводя печатные буквы. Кирихаре приходится начать дышать по счету, чтобы не взвыть. Он ловит свое отражение в ближайшей зеркальной поверхности. Этой поверхностью оказывается стакан, и, установив с собой зрительный контакт, он повторяет этому уставшему джентльмену: «У тебя отличная выдержка, и это факт. Ты флегматик. Флег-ма-тик. Твоя семья не хотела бы этого для тебя, но ты со всем справишься»…

«Мое житейское наблюдение: как люди танцуют, так они и занимаются любовью», — делится Рид.

И голос у него еще счастливый-счастливый такой, будто бы за подобные житейские наблюдения обычно по голове гладят и на Нобелевскую премию мира номинируют. Кирихара номинировал бы за такое только на бан в этом голосовом канале. Господи, да это же дурость. Это так не работает.

А самое омерзительное — фраза «мое житейское наблюдение» дает карт-бланш на любую ересь.