Правильная планета

– Я толком не понял, – продолжал бригадир. Похоже, он держал информацию в себе уже несколько дней и теперь ему просто необходимо было выговориться, – все на этой планете, включая флору, фауну, нефть и песок, состоит из мельчайших роботов. Нано? Ну пусть будет нано. На молекулярном уровне. Все искусственное. Понимаешь?

– Так тут фрукты бродят, мы и дегустацию уже провели. Какие роботы?

– А нанороботы мало того, что способны к воспроизведению самих себя в постоянно уменьшающемся виде, так и, как нейроны мозга, связаны между собой в единую сеть невероятным образом. По сути, вся планета – это единый мозг невиданного потенциала и с неограниченными возможностями. Не только мозг, но и тело с мускулами и возможностью трансформироваться. И в подтверждение информации станция с лабораторией отключилась и на связь больше не выходит.

– Валить отсюда надо.

– Да, да. Но это еще не все. Прежде чем сгинуть по неизвестной причине, высоколобые решили, что этот гигантский сгусток нанонейронов женского рода. Женщина!

– Твою ж мать, – как-то сразу поверил в происходящее Семеныч, – теперь и здесь не побухаем больше.

– Вот именно, что Мать! Мать Природа! Женщина дает жизнь, жизнь приоритетна и вроде как вечна – просто переходит из одной формы в другую. Как энергия. И жизнь эта искусственна, рукотворна! Понимаешь? Всегда, без исключений. Божественное провидение ли, может, кто-то в пробирке намешал… не важно.

– А не многовато ученые с двух горстей образцов выводов наделали? И что делать-то теперь?

– Похоже, к этой планете интерес нешуточный был, давно изучали. А мы просто как раздражающий фактор, как подопытные кролики здесь. Не зря же весь хлам сюда сунули. Даже здесь сэкономили. Спровоцировать ее мы должны были своим ковырянием. А тут еще ты со своим самогоном. А что делать? А ничего не делать. Работы велено прекратить. Ждать эвакуации. У тебя остался там наносамогон из планетарного мозга?

– Из женского мозга. Не поплохело бы нам от этого самогона.

***

– Куда нектар-то заливать? – Семеныч нерешительно топтался посреди поляны с двумя ведрами своего домашнего алкоголя.

– Да под ноги себе и лей. Здесь, милый, везде Я. Куда не лей не промахнешься.

– Да не принято у нас алкоголь на землю лить.

– А ты и не у вас. Не менжуйся, глотни из ведра, а остальное вылей.

– А не маловато – два ведра на целую планету?

– Не маловато, мы ведь только начали. И ты, считай, алкоголь прямо в мозг льешь. Ну и тост хоть скажи.

– Ну… за науку. Не чокаясь. – Глотнул и без паузы, сведенными от выпитого связками, добавил, – А ты красивая.

– Хи-хи-хи.

– Зачем технику-то курочила? Она ж вроде такая, как и ты…

– Ну, чтоб понятнее было… чешется она, короче.

– А алкоголь как?

– О! Алкоголь – это целый мир. Те, кто меня создал, исключили саму возможность существования здесь того, что вы называете дрожжами. А вы привезли.

– Э, ты аккуратнее с этим. Целый мир! Пьяница, Мать ее, Природа – горе в семье.

***

– Остаюсь я! – Семеныч задумчиво рассматривал мыски своих ботинок. – На Земле меня больше ничего не держит. А здесь у меня есть все… и вообще ничего невозможного нет.

– Да вижу я, что ничего невозможного нет. Вид цветущий, комбинезончик на тебе теперь как влитой, – пробурчал себе под нос Бригадир. В отличие от Семеныча он заметно сдал. Похудел, осунулся, глаза ввалились.

– Да и вы всей бригадой оставайтесь, она не против. Уверен, что головной офис с удовольствием эксперимент продолжит.

– Подопытными крысами? Здесь? Ну нет. Лучше назад, где вода и воздух по талонам. Ненастоящее здесь все, чужое. Природа здесь по другим принципам устроена, не по нашим. Не может она так заботиться о человеке, не должна. Здесь ты ребенок, дите. Шаг в сторону – получи по заднице. Мир этот ты не то что сломать… поцарапать не можешь.

– Но на Земле мы разломали уже все.

– Именно, Семеныч, вот именно! Еще лет триста – и от земли останется безжизненный шар. И никакие высосанные досуха планеты Землю уже не спасут. Мы саранча, вид такой. Сожрали всё, до чего смогли дотянуться –перелетели на другую поляну. По-другому мы не можем. Если мы исчезнем как вид, в этом и будет наше наказание… или избавление. Принимай, как тебе больше нравится. Ответственность, понимаешь? Это и отличает взрослого от ребенка. А здесь принципы иные.

– Ты знаешь, а ведь мы тоже не очень-то и… – попытался привести последний аргумент Семеныч.

– Да не важно это. Ощущаю-то я себя из плоти и крови. А как есть на самом деле – знать не хочу.

***

Никто уже не удивлялся тому, что автоматика эвакуационного бота не работала. С трудом нашли пилота, согласного забрать остатки бригады в ручном режиме с дружелюбной, но покидаемой планеты.

Из бригады никто не остался. Не то чтобы Семеныч настаивал, но сложилась такая ситуация, когда никто не виноват, а все чувствуют себя предателями. Хмуро сидели, пристегнутые каждый в своем ложементе. Молчали.

Бот приподнялся над планетой и завис для положенной в таком случае технологической остановки. Изображение с наружных видеокамер автоматически вывелось на экраны мониторов.

– Пилот, стой! – у кого-то первым не выдержали нервы.