Правильно ли мы говорим?

«Ква́ртал», «а́тлет», «про́цент», «по́ртфель», «а́мпер», «па́ртер», «мага́зин», «ро́ман», «медика́менты», «ко́клюш» — так и слышатся со всех сторон…

Мне могут возразить, что все приведенные слова — иностранного происхождения и потому их неправильное произношение может быть объяснено незнанием иностранного языка. Допустим. Но почему же тогда так часто коверкаются ударения в исконно русских словах? Ведь нередко говорят: «средства́», «свекла́», «искра́», «до́быча», «бу́тыль», «си́роты», «мо́лодежь», «хозяева́», «хру́сталь», «винограда́рство», «сто́ляр», «танцовщи́ца», «тво́рить», «на́чать», «поло́жить», «тесно́» и многие другие? Этот «скорбный список» легко продолжить.

За последнее время почему-то стали говорить «индустри́я», «металлурги́я», «кулинари́я», «кинематографи́я».

Это — неверно. Все приведенные слова — греческого и латинского происхождения, поэтому надо сохранять ударение первоисточника: «инду́стрия», «металлу́ргия», «кулина́рия», «кинематогра́фия», а не произносить их на «французский манер». Ведь никто же не говорит «типографи́я», «биографи́я», «географи́я» или «фотографи́я»? Откуда же «кинематографи́я»?

А вот слово «буржуази́я» правильно произносить с ударением на предпоследнем слоге: это слово французское, и следует сохранить «французское» ударение…

Часто говорят «кило́метр», что также неверно. Ведь никто же не произносит «кило́грамм», хотя сокращенно и говорят «кило́»! Здесь «французская» манера произношения вполне уместна: метрическая система была впервые введена во Франции.

Неправильно произношение «библио́тека»: надо произно-сить «библиоте́ка», так же как «пинакоте́ка» (собрание картин), «картоте́ка», «фильмоте́ка» и др., сохраняя ударение «тека» греческого первоисточника.

Неправильные ударения из бытовой речи перекочевали даже в высокий жанр поэзии.

Вот, например, стихи одной современной поэтессы, напечатанные в газете:

«Эту землю люблю издавна́, Может быть, не за то, что красива, А за то, что родная она…» —

и сразу слух неприятно отмечает слово «издавна»…

Открываю популярный журнал и читаю стихи другого современного поэта:

«Цвели у девушки глаза, Ее глаза, Ее краса, Сияли синею игрой, Пронзали золотой искро́й…»

Почему «искро́й»?

Может быть, кто-нибудь скажет, что всё это «поэтические вольности»? А чем доказать, что это «вольности»?

Давайте вспомним, какое ударение было у слова «издавна» у наших классиков. Может быть, тоже перемещалось?

Да, перемещалось: по-русски говорят: «и́здавна» и «изда́вна», но не «издавна́».

Доказательство? Пожалуйста:

«И в доме и́здавна знакомом Ты совершил грабеж со взломом!..»

(Н. А. Некрасов)

«Хотя мы знаем, что Евгений Изда́вна чтенье разлюбил…»

(А. С. Пушкин)

А как обстоит дело со словом «искра»?

Вспомним у Пушкина:

«В вас и́скру нежности заметя, Я ей поверить не посмел…»

И у Полонского:

«И́скры гаснут на лету…»

Нет! Русская поэзия не терпит таких «вольностей»!

* * *

«Вам позво́нят»…

Эти слова может услыхать каждый, заказавший по телефону такси или телеграмму в кредит.

Откуда в глаголе «зво́нить» появилось ударение на первом слоге? Непонятно.

Приходится, однако, признать, что это ударение — увы! — весьма прочно вошло в нашу бытовую разговорную речь. Так говорят и школьники, следовательно ни дома, ни в школе их никто не поправляет. Печально…

Я предвижу такое возражение: а почему нельзя говорить: «они зво́нят», если можно сказать: «они трезво́нят»?

Отвечаю: глагол «звони́ть» требует формы «звоня́т», а глагол «трезво́нить» требует формы «трезво́нят».

* * *

Немного об ударениях в иностранных словах.

Мне приходилось слышать, как диктор по радио говорит: «газета Сю́исс», тогда как надо говорить «Сюи́сс»; так по-французски называется Швейцария, где, кстати, треть населения говорит на французском языке.

Приходилось мне слышать и «Дра́по руж», тогда как название бельгийской газеты «Драпо́ руж», («Красное знамя»).

Не лучше и с произношением названий некоторых немецких городов: все дикторы поголовно говорят, например, «По́тсдам», тогда как надо говорить «Потсда́м».

А ведь к произношению радиодикторов прислушиваются десятки миллионов людей, считая их речь образцом правильности. Так оно и должно бы быть.

В произношении иностранных слов иногда есть неправильности настолько укоренившиеся, что с ними за давностью невозможно бороться. Взять хотя бы известнейшие фамилии. Но выделим этот разговор в особый раздел.

О фамилиях

Фамилию великого английского писателя Вильяма Шекспира следовало бы произносить с ударением на первом слоге «Ше́кспир». Однако все мы говорим «Шекспи́р»: так повелось со времени появления Шекспира на русской сцене и в русских книжных переводах. Непонятно, почему, — ведь фамилию другого великого английского поэта Байрона мы произносим правильно. Достаточно вспомнить лермонтовские строки:

«Нет, я не Ба́йрон. Я другой, Еще неведомый избранник…»