Правильно

Блаженный вечер. В окно залетает лёгкий ветерок, занося с улицы запахи подворотен. Но это ничего, временная неизбежность, как и все съёмные жилища По. Сегодня замечательный ужин. По всегда продумывает его по дороге со службы домой, а заодно и старается угадать желания завтрака. Сегодня прожаренный до равномерной коричневой корочки чёрный хлеб с солью и чуть-чуть пережаренными тёмными краями. По аккуратно и любовно выкладывает на каждый прямоугольник ровно по две штучки рижских шпрот и украшает их ароматными веточками кинзы. Из напитков — неизменная большая кружка настоящего растворимого кофе, но уже без молока, всё-таки ужин есть ужин.

Вечером, ближе к двенадцати в окно раздался условный стук, По долго надеялся, что это случится в один из дней, когда он жил в комнате на двенадцатом этаже высотной башни, но сейчас он воссоздал в голове ближайшую к нему географическую карту и через мгновение волнительное состояние отпустило, а за окном уже настойчиво маячил силуэт Прохора Порфирьевича Гостюхина, местного дворника.

К слову говоря, условным этот стук можно было назвать тоже в высшей степени условно, потому как Прохор страдал полным отсутствием чувства интервала между звуками. Понимание, что за окном стоит Прохор, приходило вместе с осознанием, что никто в мире больше не мог или не хотел стучаться в окна По.

Время от времени по вечерам Прохор стучал в окно, и они с По пропускали на посошок этого дня и для улучшения сна по рюмочке анисовой. Иногда По даже завидовал прекрасной жизни дворника. Только представьте, иметь в своём распоряжении личный подвальчик с отдельным входом, распоряжаться и хозяйничать в целом дворе, включающим в себя разновидности деревьев и кустов, разнообразную фауну, а также клумбу с цветами, пять скамеек, один гараж и арку, и даже не столько арку, сколько целый туннель, венчающий выход со двора, правда, этот самый туннель, несмотря на весь свой символизм для понимающих душ, являлся источником распространения неприятного запаха и постоянно возвращал идущих сквозь него жильцов с небес на землю. Однажды, помнится, за рюмочкой анисовой Прохор рассказывал, что как-то раз туннель сумел отправить одного человека и в обратную сторону. Это случилось, когда лет семь назад в нём закололи ножом образцового государственного служащего. В общем, жизнь дворника казалась По прекрасной и наполненной множеством интересных вещей.

Завтрак обещал много удовольствий. Жареный горячий сыр на свежем белом хлебе, поверх сыра тонкий слой настоящей русской горчицы, а в кружке чёрный чай из пакетика, залитый водой с температурой девяносто девять градусов по Цельсию, а также кисло-сладкий мандарин без косточек.

Позавтракав, По перемахнул через окно, взял с подоконника портфель, прикрыл оконные створки и вышел сквозь связующий туннель с тихого двора на главную улицу, где ловко влился в общий поток и вовремя был доставлен на службу.

Непосредственный и в чём-то даже по-детски наивный начальник конторы, обычно полностью поглощённый пристальным наблюдением за колонкой прибыли, сегодня рвал и метал, потом вставал на четвереньки и ползал по полу своего кабинета, собирая только что размётанные обрывки вместе, чтобы снова нервно их разорвать на ещё большее количество микроскопических частей. Эти части ещё недавно были отчётом о проверке финансового состояния конторы, нелицеприятные факты в нём указывали на крупную денежную недостачу, и к тому же главный бухгалтер конторы Кира Кшесинская накануне попросила отгул, и её служебное место сегодня тревожно зияло пустотой. Всё это не добавляло хорошего настроения непосредственному начальнику По, Погорельцеву Зиновию Ефимовичу.

Рядовые сотрудники вжимали головы в плечи и старались, насколько это было возможно, стать ещё более рядовыми, чтобы, не дай Бог, не перейти в вольноопределяющиеся чины где-то совсем в другом месте. По же раздирали противоречивые чувства. По правде сказать, эти чувства раздирали его каждый вечер по возвращении со службы и каждое утро перед её началом, но вот сегодня они уже вторглись и на служебную территорию, на которой для них никогда раньше не было времени.

«Это невыносимо, дорогой По?» — мысленно обратился он к себе.

«Время на монеты? Ведь когда-нибудь в далёком и печальном будущем ты станешь старичком По, и на твою кровь я может быть даже пожалел бы ножа в тёмном переулке, возможно, она портит сталь, возможно, у неё даже изначально плохой химический состав», — изводил его приятный бархатный голос в голове.

Время тянулось медленно. К концу служебного дня голос наконец устал и затих, а вместе с ним устал и По. Он еле-еле добрёл до дома, завалился в одежде на кровать и сразу же уснул. Какой уж там ужин.