Правильное дыхание. Книга 1 (СИ)

… — Да, последняя история с той историей — но учти, что это мы опять отвлекаемся от основного сюжета. Ну что, советом завуча я воспользовалась на всю катушку, вот только цитаты не выдумывала — чтобы свести риск к нулю. Просто к каждому уроку вызубривала штук пять подходящих — так что быстро накопила фонд, которым потом жонглировала уже во что горазд. Историчка зубами скрипела, но ниже четверки действительно ставить не решалась, хотя было у нее побуждение после первичного шока выдать что–то вроде, как, мол, такая тра–та–та, как ты, может всуе поминать священные имена, но цитата из Ленина и тройка в ее системе настолько не совмещались, что хоть тихо и негодовала, а сделать ничего не могла. И так бы все мирно и продолжалось, если бы не одна дискуссия, в ходе которой… Что же мы тогда обсуждали, сдается мне, крепостное право, и кто–то там начал возмущаться, почему, мол, все просвещенные помещики — Пушкина помянули — не отпускали крестьян без всяких указов сверху. Как–то слово за слово потянулось, что вот мол, отпустили бы, да, а куда бы эти крестьяне делись — и тут, конечно, выступил кто–то из отличниц: значит, мол, надо было не только крестьян отпускать, но и землю им раздавать. Насчет крестьян я не возражала, а вот земля меня вдруг зацепила, так что не выдержала и ляпнула, что, мол, отдавать тем же крестьянам в аренду было бы попрактичнее, все же одно дело люди, а другое — собственностью кидаться. И тут как пошло–поехало про «надо делиться»… — вот, думаю, дернуло меня, Голос Америки что ли переслушала, что забыла, где живу. А историчка уже в раж вошла — радость–то какая после цитатной абстиненции: У тебя, мол, дегенеративное мышление, какая–такая собственность, у нас все общее, вот, докатились, — чуть было про гласность с перестройкой не сказала нехорошее, но обратно испугалась, — и достижения социализьма еще слава богу никто не отменял, и кто из нас не надеется, дети, что доживет еще до того времени, когда от каждого будет по способностям и каждому по потребностям — а кто не надеется, тому лечиться пора — причем давно… Ну и все в таком духе. И тут я опять не выдержала — как черт вселился. Дождалась паузы и говорю: Знаете, Любовь Борисовна, а я действительно хожу к психологу. И вот он мне для восстановления душевного здоровья прописал завести домашнее животное, лучше всего маленькую собачку. Купить собачку у меня денег не хватает, а раз у нас все общее и собственности нет, отдайте мне своего пекинеса, у меня ведь в нем по состоянию здоровья бОльшая потребность. — Да, вот-с, подростковое хамство. Сейчас этим никого не удивишь, а тогда — ну хорошо, Мань, в нашей культурной школе — ой–ей–ей. Прямо шкурой ощущала Светкино безмолвное «блиииииин».

— Выгнала, небось, из класса?

— Выгнала. И до конца года, говорит, можешь, вообще не появляться. А в будущем году тебя здесь не будет, это я тебе гарантирую, несмотря на все твои Олимпиады. Или ты в этой школе остаешься, или я. И пошла я домой в твердой уверенности, что все, придется таки искать училище попристойнее. Вот тот же кулинарный техникум, например, чем плохо? Нафиг действительно эту школу с высшим образованием, ничего меня тут по сути не держит, а заниматься и сама смогу, зато чем хочу. Разве что перед завучем теперь неудобно — а с другой стороны, всего одной медалисткой меньше, не велика потеря. И потом опять же — пока я ученица, ничего мне с ним точно не светит, а вот выучусь быстренько в своем кулинарном техникуме, встретимся мы с ним как–нибудь случайно на улице, зазову его домой, накормлю каким–нибудь фуа–гра с профитролями, и все — он мой навеки. Бросит жену и детей — тем более дома его все равно не кормят, судя по внешнему виду, что это тогда за дом такой?

— А была жена с детями?

— Я предполагала, что была, так как С. Н. казался очень правильным человеком, из тех, у которых все в жизни по списку — таким к определенному возрасту положен комплект из жены с ребенком. Мне, конечно, неприятно было с ними вот так расправляться, но кулинарный техникум настраивал на соответствующий лад. Так что муки совести решила отложить на потом, а пока утешалась идиллическими картинами обедов типа «шестнадцатая перемена блюд». Вот только непонятно было, откуда брать еду — видимо, пришлось бы тащить из ресторана, в который устроюсь работать. Воровать, конечно, нехорошо, но у нас же все общее — значит, бери не хочу. Ах да, кстати, и в завуче у меня будет большая потребность, чем у не кормящей его жены — так что опять же имею право. В общем, в итоге пришла в легкий ужас от обилия коммунистических перспектив — (в сторону) Так ты ее спускаешь уже на воду? Этот мотор с утра фурычил чисто как газонокосилка — но раз ты в жилете… — машет рукой, опять поворачивается к дочке, но тут же встает. — Нет, пошли, он с ней без нас сотворит что–нибудь нехорошее, как пить дать.

* * *