Правильное решение (СИ)

Почему так трудно занести меч?! Почему не держат ноги?!

Шаг. Замах. Ну же!

Но тело подвело: подкосились колени, поникли плечи под непосильной тяжестью. А перед глазами уже не лицо Сидиуса стояло - трибуны Сената, клеймящие Орден позором. Тысячи молодых людей, марширующих по улицам с плакатами "Свободу канцлеру!", "Республике - закон и порядок!" и "Джедаев - к ответу!". В сотни луженых глоток эти мальчики и девочки призывали карать "изменников-джедаев" и "погань, примкнувшую к ним".

"Видите? Вот она - народная любовь и признательность. Орден изжил себя. Превратился в обузу для общества. А Республика... Республика сгнила изнутри. И когда я предложил ей перерождение, миллионы последовали за мной. А кто последует за вами?"

Многотонная плита давила на спину и прижимала к полу. Голову не поднять - отяжелела, с трудом держится на тонкой и слабой шее.

Цин закрывал глаза, царапал ногтями веки, и все равно видел, как один за другим преклоняют колено перед Палпатином генералы и адмиралы; как приносят они присягу новой Империи под раскатистые звуки чуждого Республике - слишком много в том было от военного марша - гимна. Видел, как рукоплещет Сенат, стоя навытяжку перед старым правителем нового государства.

"Вы проиграли, магистр. Добро пожаловать в новый век, в котором вам нет места".

- Вы... - голос срывался, дыхание подводило. Слова приходилось отхаркивать с кровью. - Вы все равно... умрете. Не доживете до своего нового века. Вам не справиться со всем Орденом в одиночку!

Тихий смех. Почти ласковое прикосновение к плечу.

- Но я ведь не один, - прошептал Сидиус, склонившись к уху поверженного врага. - За мной Республика.

И тут же Сила взорвалась болью, агонией, смертью. Последним, что увидел Цин Драллиг перед тем, как его разум померк, были колонны солдат, штурмующих Храм.

Джедаи дорого продавали свои жизни - и все равно отступали, а ряды их редели.

"Даже джедаям не выстоять против целой Республики".

Когда магистр Драллиг испустил последний вздох, Дарт Сидиус поднялся с колен. Обернулся к ученику, застывшему чуть в стороне.

Мальчишку пошатывало. Ушла безумная эйфория, владевшая им во время боя, и затуманенный разум начинал понемногу осмысливать произошедшее. Энакин переводил взгляд с Сидиуса на тела павших джедаев, сжимая в руке световой меч. Он, казалось, раздумывал: не обернуть ли оружие против того, кого так неосмотрительно бросился защищать?

"Поздно, мальчик мой. Слишком поздно".

- Нужно уходить, пока к ним не явилась подмога. Знаешь короткий путь к выходу? - буднично спросил он.

Энакин кивнул - дергано и чуть заторможено, как неисправный дроид. Но тут же вдруг подобрался, встряхнулся. Посмотрел на Сидиуса холодным и твердым взглядом.

- Да, знаю. Идемте... учитель.

Энакин склонил голову в коротком поклоне. Лишь получив одобрительный кивок в ответ, он пошел вперед - не оглядываясь ни назад, ни по сторонам. Небрежно переступая через трупы тех, кого еще вчера называл братьями.

Сидиус улыбнулся. Не торжествующе - скорее, довольно.

Верность - не такой уж дорогой товар. Главное знать, какую цену предложить за него.

* * *

Подсчет голосов растянулся на целую вечность. Секунды текли нехотя, пока древний суперкомпьютер Сената обрабатывал результаты голосования - ужасно медленно, будто намеренно оттягивая их оглашение.

Мон не могла разжать пальцев, судорожно стиснутых на застежке плаща. Застыла неподвижно, словно статуя из белоснежного мрамора, и боялась шелохнуться - ей все казалось, что ноги вот-вот подкосятся, и надломится невидимый стержень, позволявший держать спину неестественно прямо.

Почему им никто не мешает? Почему не вмешивается Амедда, не призывает сенаторов одуматься? Почему стоят неподвижно головорезы Айсарда? Почему никто не пытается остановить новоявленных сепаратистов?

Это странное бездействие врагов заставляло предполагать худшее. Что, если взломан суперкомпьютер? Что, если результаты голосования записаны заранее, и мятежников планируют попросту выставить на посмешище?

Вновь ожил затемненный на время подсчета экран. Сенат точно льдом сковало: замерло движение на трибунах, вмиг стихли шепотки и разговоры. У Мон и самой перехватило дух, когда она через силу подняла взгляд на табло...

...И тут же выдохнула облегченно.

Они получили пятьсот три голоса ­- даже больше, чем рассчитывала Мон. Чуть-чуть не дотянули до четверти от полного состава Сената.

Мон улыбнулась, сама не отдавая себе в этом отчет. Отпустила наконец застежку, размяла отживевшие пальцы. Ледяная рука, стискивавшая в кулаке ее сердце, разжала хватку, и кровь побежала по жилам вдвое быстрей, торопясь наверстать упущенное.