Правильный пацан

Упомянутая Женей трансформаторная будка находилась метрах в трехстах отсюда, на склоне лощины, ведущей к пруду. Выбравшись из «Форда», Шумихин проверил запоры дверей и, продравшись сквозь кустарник, стал уходить от асфальтовой аллеи все дальше и дальше.

«Вот будет номер, если этот сучий потрох что-нибудь напутал с пьяных глаз, – размышлял он, бредя в темноте среди черных деревьев. – Мало ли заброшенных трансформаторных будок в Измайлове, а парков в Москве вообще немерено. И что же теперь, все их прочесывать в одиночку? Темнотища такая, что хоть глаз выколи, а коварных сучьев, кстати, хватает. За такие шуточки Жене при встрече нужно первым делом в пятак двинуть, а потом уж разговоры с ним разговаривать… Так, вот и лощина. Теперь, если перебраться на противоположную сторону и двигаться под горку, выйдешь прямо…

«…прямо к озеру», – сообразил полковник Шумской, сориентировавшийся на местности.

Сильные ноги перенесли его через ручей, как благородного оленя. Сверля мрак глазами, он шел навстречу подстерегающей его опасности.

Вдруг впереди за кустами что-то забелело. Прислушавшись, полковник Шумской также опознал в ночной тиши приглушенную мелодию. Музыка, как догадался опытный следователь, доносилась из белого джипа, стоящего на прогалине. Рядом никого не было видно.

«Ну, бандиты, теперь держитесь!» – отважно подумал полковник Шумской, преодолевая бесшумными прыжками куст за кустом…

«Вот, блин, угораздило! – подумал капитан Шумихин, ощупывая штанину, разодранную об острый сук. – Нет, Женечка, одной зуботычиной ты у меня не отделаешься. Я тебе покажу, как водку с прошмандовками хлестать, ты у меня сейчас кровью умоешься!»

Водительская дверца джипа была распахнута, оттуда тянуло сигаретным дымом. Свет внутри салона не горел, но нетрудно было догадаться, что там, на разложенных сиденьях, валяется Женя со своей подружкой, прихлебывает из горлышка спиртное и наслаждается расслабляющей музычкой.

Прежде чем выйти на открытое пространство, Шумихин осмотрел прореху на почти новеньких брюках, расстегнул кобуру под мышкой и стряхнул с пиджака всякую труху, собранную по пути через лесопарк. Пригладил ладонями то, что с некоторых пор приходилось считать прической, негромко прочистил горло и двинулся вперед, обходя джип сзади, чтобы не быть обнаруженным раньше времени.

Нехитрый маневр занял не более двух минут. Присев за корпусом внедорожника, Шумихин извлек из кобуры пистолет, поднял его на уровень плеча стволом вверх и, пригнувшись, стал огибать белый корпус автомобиля. Он сделал два крадущихся шага и уже собирался занырнуть внутрь, чтобы ошеломить Женю зычным криком, когда издал звук совсем другого рода – растерянный, почти жалобный.

Это произошло, когда из-под днища автомобиля высунулись две руки, неожиданно схватили его за лодыжки и рванули на себя.

– Ойнц! – так или примерно так вскрикнул Шумихин, понятия не имея, что он этим хотел сказать.

При падении он также нажал на спусковой крючок, но невзведенный заранее пистолет хранил презрительное молчание. Все-таки им был вооружен капитан Шумихин, а не бравый полковник Шумской, который и затвор всегда вовремя передергивал, и всяких глупых междометий типа «ойнц» не издавал ни при каких обстоятельствах.

Дальше события приняли совсем уж скверный оборот. Противник, притаившийся под джипом, ужом выскользнул из-под днища, обрушился на Шумихина и принялся методично месить его кулаками, никуда специально не метя, потому что все равно не собирался пропускать ни единого квадратного сантиметра на обращенной к нему физиономии. Судя по всему, времени у него было предостаточно. Не меньше, чем решимости сотворить из поверженного капитана ходячую отбивную.

– Эй! – запротестовал Шумихин, после чего чуть не проглотил пару собственных зубов. – Ну ты! – крикнул он и едва успел возвратить на место нижнюю челюсть, которую почти снесло к левому уху.

Вот, собственно говоря, и все переговоры. Потому что после этого Шумихин надолго умолк, а его противник явно не стремился к обмену мнениями. Он просто шумно дышал и продолжал работать кулаками.