Правильный пацан

– Тогда что от меня требуется?

– Одна маленькая формальность, – вмешалась Рита. – Та самая, на соблюдении которой ты обычно настаивал. – Она не скрывала распирающего ее злорадного торжества. – Посмотрим, придется ли тебе по вкусу то, что ты предлагаешь другим.

– Не понимаю, о чем ты говоришь! – твердо заявил Шумихин. – Тут какая-то ошибка.

– Ты сам ошибка. Ты и тебе подобные. – Ритин голос зазвенел от негодования. – Вы даже хуже бандитов, потому что прикрываетесь милицейской формой. Весь беспредел из-за вас. Это вы вывернули законы наизнанку. Это вы готовы сгноить в тюрьме любого, кто не заплатит вам дань. А все те ублюдки, которые годами расхаживают на свободе, тоже на вашей совести!

– Я что же, за коррупцию в ответе? – возмутился Шумихин. – В общегосударственном масштабе?

– Нет, – заверил его Сергей. – Ты ответишь за себя лично, капитан. В масштабе один к одному.

– И если захочешь жить, то выполнишь ту маленькую формальность, о которой я тебе говорила, – напомнила Рита.

– С какой стати здесь распоряжается эта пигалица?

Риторический вопрос Шумихина завис в воздухе.

– Хм, – пробормотал Сергей, вертя в руках видеокамеру с откидным видеоискателем. – Где тут переключатель на ночной режим съемки?

– Я могу помочь, – скромно предложил Женя, уверовавший в то, что происходящее его никак не касается.

– Без сопливых обойдемся, – осадил его Сергей.

– О какой формальности идет речь? – нервничал Шумихин, на которого по-прежнему никто не обращал внимания. – Что вы задумали?

– Готово, – объявил Сергей, устанавливая видеокамеру на капот джипа. – Рита, посмотри, пожалуйста, попадают ли в кадр будущие кинозвезды. Если нет, то позаботься об этом. Будет обидно, если их старания пропадут даром.

– Какая формальность? – не унимался Шумихин. – Да что же это такое происходит, а? Развяжите меня! Немедленно развяжите!

– Достаточно того, что штаны с вас сняли, – бросил Сергей с кривой усмешкой.

– Вы не смеете!.. От-пус-ти-те!

Покосившись на постепенно впадающего в истерику соседа, Женя вдруг понял: сейчас произойдет нечто такое, что даже в самом жутком кошмаре не привидится. Шумихин знал, о чем идет речь. Даже бурые разводы крови не могли скрыть бледность на его лице.

Ухмылявшаяся до сих пор Рита сделалась совершенно серьезной.

– Помнишь, что ты предложил сделать Тамаре, прежде чем отпустить ее на свободу? – спросила она.

– Ничего я не помню! – заорал Шумихин. – Ничего я не знаю!

– Еще один такой вопль, – предупредил Сергей, – и ты покойник. Смотри. – Он щелкнул затворной планкой демонстративно поднятого пистолета. – Теперь в ход пойдут либо видеокамера, либо ствол. Лично я предпочитаю второй вариант. А вы?

– О чем он? – прошептал обмерший Женя.

Шумихин лишь горестно замычал, извиваясь на земле гигантской гусеницей. А когда Сергей в нескольких словах объяснил, что должны будут поочередно проделать пленники перед немигающим видеоглазом камеры, Женя тоже задергался, силясь если не освободиться от пут, то хотя бы провалиться сквозь землю.

5

Спустя двадцать минут джип фыркнул и снялся с места, пренебрежительно обдав пленников выхлопными газами. Проследив за уплывающими во мрак габаритными огнями, Женя подумал, что вот так и жизнь пройдет. Была и нету. Успеешь только подумать: зачем?

Он перевел взгляд на раскинувшееся над ним небо. Там сверкали мириады звезд, но ни на одной из них Жене не было приюта. Как и в этом мире, где он лежал связанный и опущенный ниже любого валяющегося рядом окурка. Разговаривать о чем-либо с Шумихиным не хотелось. Только плеваться. Кстати, капитан милиции был поглощен аналогичным занятием.

Ни он, ни Женя не испытывали к друг другу той близости, которая могла возникнуть, будь один из них женщиной. Каждый переживал свой собственный позор, и каждый являлся свидетелем такого же унижения другого. А видеокассета, бесстрастно зафиксировавшая падение обоих, укатила в неизвестном направлении. Грозя всплыть в самом неожиданном месте, в самый неожиданный момент.

В обещание Сергея не делать копии Шумихин не поверил. Какой дурак добровольно откажется от такого компромата? Отныне он, капитан милиции, превратился в послушную марионетку в чужих руках. Сегодня ему велели раздобыть все документы, касающиеся Тамары Ледневой и Натальи Овсеевой, а завтра прикажут что-нибудь еще, и он не осмелится отказаться. Потому что человек, о котором известно такое, уже в общем-то и не человек вовсе. Всеми презираемый отброс общества, место которого всегда возле параши, даже если его и не угораздит попасть за решетку. Вечный изгой.

– Что делать будем? – спросил Женя. Его голос прозвучал глухо, потому что он не смотрел на соседа.

– Можем заняться повторением пройденного материала, – мрачно сострил Шумихин. – Повторение – мать учения.

– Ага, мать… – дальше последовали сплошные ругательства.

– Фу, как грубо! Ты, дорогуша, теперь деликатным должен быть, ласковым.

– Очень смешно! – Отвернувшись, Женя сплюнул.