Правило Диксон

Признание горит в моем горле, а потом, в панике на одну секунду, полностью сжимает его. Воздух не поступает, и вдруг я не могу дышать. Это уже случалось несколько раз на этой неделе.

 

— Я в порядке, — удается мне сказать. Чудом мой голос звучит совершенно нормально.

 

Шейн кажется не замечает бурю, которая бушует внутри меня, пока мы идем к Red Birch, поднимаясь по лестнице на второй этаж. — Когда ты хочешь начать репетировать?

 

— Для чего? — Я слишком отвлечена бешеным сердцебиением, чтобы сосредоточиться на том, что он спрашивает.

 

— Для соревнования? — подсказывает он, смеясь. — И когда мы будем снимать это прослушивание?

 

— Точно. Прости. Нам не нужно отправлять видео до конца августа, но нужно сразу начать. Как насчет репетиции в субботу? Я работаю только на завтраках и обедах в эти выходные, так что я свободна оба вечера.

 

— Звучит хорошо. Напиши мне.

 

Мы расходимся в коридоре, и я практически ныряю в спокойствие своей квартиры, где могу дышать как угодно.

 

— О, боже мой, Скип, — стону я на своего рыбку. — Что, черт возьми, происходит?

 

Тяжело дыша, я падаю на диван и пытаюсь справиться с наплывом ощущений. Содержимое моего желудка грозит подняться. Я действительно чувствую, что могу блевануть. Я делаю глубокий вдох, затем еще один, пока не проходит крутящаяся тошнота. Но сердце все еще бьется слишком быстро. Это не может быть полезным, когда сердце бьется так сильно.

 

Почему это продолжает происходить?

 

У тебя приступы тревоги.

 

Нет, черт возьми. Не может быть.

 

Я никогда не чувствую тревоги. Даже перед соревнованиями по чирлидингу нервы проявляются в виде возбуждения. Я редко чувствую страх, и если чувствую, то он полностью оправдан. Как в тот раз, когда мы с Джиджи шли по темному переулку в Бостоне и услышали, как взорвался автомобиль. Я действительно думала, что это выстрел, и всплеск адреналина в моей крови был невероятно сильным.

 

Или когда соседская собака папы вырвалась на свободу во время пикника на День труда прошлым летом. Огромный доберман ринулся к группе детей, и на мгновение сердце ушло в пятки, потому что я действительно думала, что он нападет на них. Оказалось, что собака прекрасно ладит с детьми. Он просто украл их мяч и заставил их бегать за ним, пока дети визжали от смеха.

 

Оба этих случая вызвали страх, и это было логично. Я думала, что была в опасности. Но сейчас я не в опасности. Нет никакой причины для даже малейшей паники.

 

Я сижу на диване, дыша глубоко, пытаясь замедлить пульс.

 

В конце концов тревога уходит, но чувство неудовлетворенности остается тесно сжатым в моей груди. Я не могу позволить этому продолжаться. Я не слабый человек. Я не боюсь ничего, особенно жалкого, неуверенного в себе человека, как Перси Форсайт.

 

Начиная с этого момента, я должна найти способ отпустить это.

 

Джиджи:

Мы все еще собираемся завтра вечером? Если да, я думаю, ужин в индийском ресторане возле Фенуэя. А потом выпить в том баре с мартини, который нам очень понравился?

 

Я:

Да, я все еще за!

Я:

Ооо, да, я люблю этот ресторан. Определенно хочу вернуться туда.

Я:

Шейн и я теперь встречаемся.

Я:

Какой бар с мартини? Тот, что возле Ритца?

 

Джиджи:

Погоди. Что?

Джиджи:

Что ты имеешь в виду, говоря, что вы с Шейном встречаетесь?

Джиджи:

Ответь мне!

 

 

Глава 19

Шейн

 

Пробный бойфренд

 

 

— Я больше не хочу жениться.

 

Эти угрюмые слова произносит Райдер, сидящий на другом конце дивана с каменным лицом.

 

Я стараюсь не смеяться над ним. — Не хочу тебя разочаровывать, брат, но ты уже женат.

 

Сейчас пятница вечером, и я нахожусь в доме, который до недавнего времени делил с Райдером и Беккетом. Теперь в моей старой комнате живет Уилл, а вскоре Райдер переедет к своей новой жене. Которую, похоже, он уже собирается бросить.

 

Я понимаю, откуда это у него. Судя по тому, что он мне рассказывал, семья Джиджи явно перегнула палку с этой свадьбой. Свадьбой, которую они устраивают только потому, что отец Джиджи, легендарный Гаррет Грэхем, на самом деле сентиментальный человек и хочет провести свою единственную дочь к алтарю. Я его за это не осуждаю — я вполне могу представить, как мой отец делает то же самое с Мэрианн. Хотя она никогда не выйдет замуж. Мэрианн — это драгоценный груз. Я уже решил, что когда ей исполнится шестнадцать, я посажу её и расскажу ей о преимуществах жизни в монастыре. Думаю, это было бы для неё идеальным местом.

 

— Может, еще не поздно развестись, — говорит Райдер с таким надеждой в голосе, что я не могу сдержать смех.