Правило Диксон

Слёзы снова готовы пролиться. Мой папа так верит в меня. Всю мою жизнь он говорил о том, какая я устойчивая. Что нет никого другого, кому бы он больше хотел доверить свою спину.

 

Обращение в полицию по поводу Перси было бы таким чертовски унизительным. Папа знает всех в правоохранительных органах, так что, даже если бы я хотела скрыть то, что подала заявление, новость всё равно дошла бы до него. А потом узнала бы и мама, и, зная её, она бы сказала, что это моя вина, потому что я спровоцировала Перси. Мама всегда говорит, что мне нужно контролировать свой темперамент.

 

Дома, помня своё обещание не позволить действиям Перси загнать меня в угол, я переодеваюсь из лагерной одежды в купальник. Шейн и я должны обсудить детали соревнования, поэтому я пишу ему, чтобы встретиться у бассейна, а не в моей квартире, и заставляю себя выйти на улицу и пройтись к бассейну.

 

Моё сердце начинает биться быстрее, чем ближе я подхожу. Я избегала всех соседей на этой неделе из-за своего лица, но успокаиваю себя тем, что всё будет нормально. Если кто-то спросит, я могу сказать им то же самое, что сказала Шейну и Джиджи.

 

Когда я добралась до бассейна, то к своему облегчению увидела, что он пуст. Я выбираю пару лежаков, устраиваюсь на одном из них и открываю сайт NUABC на своем телефоне. Мне нужно пересмотреть всю стратегию. Изначально Кенджи и я собирались исполнить танго для нашего видеопробного выступления, но с учетом роста Шейна, у нас может быть больше шансов на квалификацию, если выбрать латиноамериканский танец.

 

Я до сих пор не могу поверить, что он согласился стать моим партнером. Когда Шейн появился на днях, я всё ещё отходила от того, что случилось с Перси, и вдруг кто-то протянул мне спасательный круг, отвлечение. Да, этот кто-то оказался Шейном Линдли, но я целый год ждала возможности поучаствовать в конкурсе, и вот шанс снова у меня в руках.

 

— Господи, Диксон, — ворчит Шейн, спустя пять минут. Он лежит на соседнем лежаке, также листая сайт на своем телефоне. Ругаясь, он поднимает голову в смятении. — Это жесть. Что это? The American Nine? Диксон! Здесь написано, что нам надо будет исполнить девять танцев! Четыре бальных и пять латиноамериканских.

 

— Успокойся. Мы не зарегистрированы на это мероприятие.

 

— А как мы вообще зарегистрированы, если ещё не прошли квалификацию?

 

— Потому что заявление подаётся до отборочного этапа. Кенджи и я записались на American Smooth Duo и American Rhythm Solo.

 

Он расслабляется. — А, окей… — Затем бледнеет. — Подожди. Что? Это два мероприятия?

 

— Ага.

 

— Мы будем танцевать два танца?

 

— Три, если быть точной.

 

Он смотрит на меня с ужасом и упрёком.

 

— Всё будет хорошо. Ты справишься. В дуэте танго и вальс. В соло — ча-ча-ча.

 

Шейн выглядит больным. — Диксон.

 

— Что?

 

— Я не исполнял и никогда не буду исполнять танец под названием ча-ча-ча.

 

— Ладно. — Я пожимаю плечами. — Можешь позвонить Линси и сказать, что мы выходим из конкурса.

 

— Чёрт.

 

Я улыбаюсь. — Мы исполним ча-ча-ча на пробах. Думаю, тебе он понравится.

 

Шейн хмуро смотрит на меня.

 

— Что здесь происходит? — раздаётся хрипловатый голос.

 

Мы поднимаем глаза и видим, как подходит Вероника. Наша местная роковая женщина одета в прозрачную белую накидку поверх леопардового бикини, её неестественно красные волосы распущены и падают на плечи.

 

Она шутливо машет пальцем. — Вы двое много времени проводите вместе. У вас романтика в воздухе?

 

— О Боже, нет. Но мы участвуем вместе в танцевальном конкурсе, — отвечаю я.

 

— Нет, мы не участвуем, — тут же отрицает Шейн. Его выражение лица говорит об осторожности.

 

Я понимаю, в чём дело. Он стыдится нашего ритмического единения.

 

— Что? — Я пожимаю плечами, глядя на него. — Они всё равно увидят, как мы тренируемся. Мы будем часто репетировать в зале.

 

— Ооо, звучит пикантно, — говорит Вероника.

 

Я сдерживаю смех.

 

— Ну, наслаждайтесь, — она весело говорит, прежде чем направиться к своему привычному лежаку под зонтом. Это тот, который стоит с прямым видом на дорожку, чтобы она могла видеть всех, кто приходит и уходит из Медоу-Хилл.

 

— Ладно, вернёмся к этому, — ворчит Шейн, держа в руке телефон. — Я не буду танцевать больше одного танца.

 

— Мы будем танцевать три, и это не обсуждается, — Я наклоняю голову. — В чём проблема, Линдли? Ты думаешь, что не справишься?

 

— О, ты знаешь, что я справлюсь.

 

— Именно. Поэтому мы будем танцевать три танца. А теперь я иду плавать. Ты можешь подуться наедине.

 

Я ныряю в глубину бассейна, наслаждаясь ощущением холодной воды, погружающей моё тело. Впервые за несколько дней я снова чувствую себя уверенной. Сильной. Всё, что произошло с Перси, кажется просто угасающим кошмаром, который мне больше не придётся переживать. Скоро синяк полностью исчезнет, и не останется никаких следов той ужасной ночи.