Правило Диксон

— Нам нужно придерживаться рутины. Она получила идеальные десятки от судей на Dance Me to the Moon, — говорит Диана, называя реалити-шоу, из которого она крадет хореографию.

 

— Да, но мы не хотим полностью копировать это. Давайте подумаем нестандартно. Один подъем, — умоляю я. — Пожалуйста?

 

Она уступает. — Ладно. Попробуем. Мы сделаем те же два медленных шага на счет четыре, а на быстрые пять-шесть, ты сможешь поднять меня.

 

— Мне нравится твоя идея, — кидаю я одобрительный кивок.

 

Диана поднимает руки, чтобы подтянуть резинку своего хвоста, что привлекает мое внимание к ее груди в неоново-розовом спортивном бюстгальтере. Она часто носит неоновые цвета. Они ей идут. И эта пышная грудь тоже ей идет. Она как маленькая сексуальная ракета.

 

Мне не мешает, что она все еще делает вид, что заинтересована мной. Мне нужен кто-то, кто заставит меня немного поработать. Я мужчина, который любит погоню. Но мне не нравится, что вся игра сейчас в ее руках. Я ясно дал понять прошлой ночью, что я готов ко всему… буквально ко всему. Но Диана слишком упряма для своей же выгоды. Я не знаю, что нужно, чтобы покорить ее. Ей просто нужно, не знаю, проглотить свою гордость. А потом проглотить мой член.

 

Я задыхаюсь от смеха.

 

— Над чем ты смеешься? — спрашивает она.

 

— Ничего такого.

 

Диана сузила глаза. — У тебя что, непристойные мысли?

 

— Конечно. Как и у всех в этом спортзале.

 

Она бросает взгляд на троицу мужчин, и все они быстро отворачиваются. Лиам возится с весами. Дейв начинает случайно нажимать кнопки на своем гребном тренажере. А стыдливый Ральф, отец трех дочерей, не намного младше Дианы, делает вид, что сидит в телефоне.

 

— Ладно. Давай сделаем пробный подъем, — говорит Диана. — Хочу оценить высоту, на которую нам нужно целиться. Встань перед стеной зеркал.

 

Да, пожалуйста.

 

Я подхожу к ней сзади.

 

— Руки на моих бедрах.

 

Боже, почему мы все еще в одежде?

 

Я глотаю от сухости в горле и послушно кладу обе руки на ее бедра.

 

— Нет, вот так, — она накрывает мои руки своими и опускает их на дюйм ниже. — Нужно поднимать меня отсюда. Это более стабильная база. Хорошо, на счет три, поднимай прямо вверх. Не слишком высоко.

 

Я делаю, как она говорит, удерживая ее в воздухе, и мы рассматриваем себя в зеркале. Ее руки вытянуты, ноги вместе, пальцы ног направлены вниз.

 

— Хорошая форма, — говорю я.

 

Она смеется. — Перестань нести чушь.

 

— На самом деле, отличная форма. И посмотри на эту технику приземления, — восхищаюсь я после того, как ставлю ее на ноги.

 

— Давай сделаем это снова, странный тип. Хочу что-то увидеть.

 

Я крепко держу ее за бедра и поднимаю.

 

— Не ставь меня пока вниз, — говорит она, раздумывая, как изучает наше отражение.

 

Я восхищаюсь ее плоским животом и идеальными линиями ее тела. Как мои пальцы идеально облегают ее талию. Мой член дергается за моими спортивными штанами.

 

— Это только я, или ты тоже представляешь нас голыми? — спрашиваю я у зеркала.

 

Диана стонет. — О боже. Поставь меня вниз. — Она скользит по моему телу, и я не знаю, делает ли она это нарочно, но ее попа трется о мой член в мучительном скольжении. — Это важно. Мы снимаем через неделю.

 

— Думаю, мы могли бы снять это сейчас и все будет нормально.

 

— Нормально не подойдет. — Она задыхается. — Ты что, пытаешься нас подставить? Ты — саботажник?

 

— Я не саботажник, ты чертова психопатка. Все, что я говорю, это то, что я думаю, что мы достаточно неплохи, чтобы показать судьям, что не опозорим их глупую организацию. Разве не в этом суть этого прослушивания? Потому что куча балетных снобов разозлилась, что все эти паршивые любители входят в их драгоценное соревнование?

 

— Да, но это не значит, что я собираюсь делать все вполсилы на прослушивании. Мы не рискуем с танцем.

 

— Танец — это все о риске. — Я поворачиваюсь к камере. — Поддержите меня, ребята.

 

— Не поддерживайте его, — приказывает она. — Танец — это дисциплина. И страсть. Страстная дисциплина.

 

— Почему ты такая? — смотрю я на нее.

 

Она игнорирует это. — Давай пробежим всю хореографию еще раз, а потом закончим на сегодня.

 

В последний раз на репетиции мы проходим наш танго-рутин к музыке, льющейся из внешнего динамика Дианы. К моменту последнего наклона мы оба тяжело дышим. Мы заканчиваем под шум аплодисментов. Я смотрю на нашу аудиторию, состоящую из трех мужчин, которые просто хотят трахнуть Диану, и делаю им небольшой поклон.

 

— Спасибо, добрые господа. — Я подхожу к скамейке, где бросил полотенце, и вытираю лицо. Диана делает то же самое. Ее шея согнута, пока она промакивает полотенцем пот на своей груди.

 

Я замечаю, как глаза Ральфа покрываются пленкой.

 

— Чувак, — осуждаю я, — у тебя три дочери. Прояви немного уважения. Или хотя бы сдержанности.

 

Он смущенно спешит покинуть спортзал.

 

— Ужин и FoF сегодня вечером? — спрашиваю я Диану, когда мы возвращаемся в Red Birch. Это вроде как наша рутина теперь.

 

— Не могу. Я иду ужинать с Уиллом.

 

На моих губах появляется недовольная гримаса. — Ты идешь с моим товарищем по команде?

 

— Да.

 

— И я не приглашен?

 

— Нет, только мы вдвоем.