Правило двух минут

Рэндом развернул Холмена так, чтобы они оказались лицом к лицу. Коротышка между тем отнес бумажник в машину и начал пробивать информацию через компьютер. Трое студентов остановились возле них на тротуаре, но Рэндом сделал вид, будто его это не касается. Взгляд его темных глаз сфокусировался на Холмене.

— Ты решил, что Джеки Фаулер мало страдает?

— О чем вы? Ну да, я съездил повидаться с ней. И что?

— Представьте только: вдова с четырьмя детьми, муж убит, а он врывается к ней в дом. Почему тебе не терпелось еще больше расстроить бедняжку, Холмен? Что ты рассчитывал получить?

— Я пытаюсь разобраться, что случилось с моим сыном.

— Я же все объяснил тебе и попросил не мешать мне работать.

— Не уверен, что вы справляетесь со своими обязанностями. Мне вообще непонятно, какого черта вы делаете. Зачем вы говорили с моим боссом? Что за бред — спрашивать его, не сижу ли я на наркоте?

— Ты же наркоман.

— В прошлом.

— Бывших наркоманов не существует. Поэтому, я думаю, ты и слоняешься по чужим домам. Ищешь, где бы что урвать. Даже собственной невесткой не побрезговал.

— Я не наркоман! А теперь катись…

Холмен из последних сил старался не сорваться.

— Это жена моего сына, ты, сучье отродье! Держись от нее подальше. Не трогай ее, черт бы тебя побрал!

Рэндом шагнул к нему, и Холмен понял, что задел его за живое, хотя Рэндом сам пытался вывести его из равновесия.

— Не смей говорить со мной так! Ты был для сына пустым местом, так что и кому ты хочешь доказать? Ты даже не пытался встретиться с девушкой до прошлой недели, так что не притворяйся, будто она член твоей семьи.

Холмен почувствовал, как гулко стучит в висках кровь. Картинка перед глазами становилась более расплывчатой по мере того, как пульсация делалась все навязчивее. Рэндом стоял перед ним как мишень, но Холмен сказал себе: «нет». И вообще, для чего Рэндому пытаться сбить его с толку?

— Что за материалы вы забрали? — спросил Холмен.

Рэндом стиснул зубы, но не ответил, и Холмен понял, что там содержалась важная информация.

— Моя невестка утверждает, что вы забрали нечто, принадлежавшее моему сыну. У вас был ордер, Рэндом? Вы отчитались перед начальством за эту поездку? Или вы просто взяли все, что попалось под руку? Тогда это похоже на кражу.

Рэндом по-прежнему не спускал с него глаз, когда Вукович выбрался из машины с документами на аренду и протянул их Рэндому.

— Вот договор на аренду, оформленный на имя Холмена. Похож на настоящий.

— Он и есть настоящий, детектив, — не удержался Холмен. — Совсем как ваш ордер.

Рэндом внимательно изучал бумаги.

— «Качественные машины, Лос-Анджелес». Вы когда-нибудь слышали о «Качественных машинах»?

Вукович пожал плечами, тогда Рэндом обратился к коротышке.

— Что выяснил, Тедди?

«Значит, парня зовут Тедди», — отметил про себя Холмен.

Тедди повернулся и передал Рэндому водительские права и бумажник Холмена.

— Автомобиль зарегистрирован в «Качественных машинах», в розыске не числится, оштрафован не был. К водительским правам тоже не придерешься.

Рэндом бросил быстрый взгляд на права, затем на Холмена.

— Где ты их взял?

— В отделе транспортных средств. А где вы взяли ордер?

Рэндом положил права обратно в бумажник, но продолжал держать его в руке вместе с документами на аренду. Когда он отвернулся, Холмен понял, что в отчетах действительно было нечто важное. Рэндом не давил на него, чтобы Холмен повсюду не раззвонил о пропавших бумагах.

— Надеюсь, ты правильно понимаешь ситуацию, Холмен, — сказал Рэндом. — Первый раз я попросил тебя по-хорошему. Теперь прошу во второй. Я не позволю тебе усугублять положение этих семей. Держись от них подальше.

— Я сам из этих семей.

На лице Рэндома мелькнуло подобие улыбки. Он придвинулся вплотную к Холмену.

— Из каких семей? — шепнул он. — Из «лягушатников»?

— Хуарес был «лягушатником». Не понимаю, о чем вы.

— Что — тюрьма тебе больше по душе?

Ни один мускул не дрогнул на лице Холмена.

— Как поживает твой дружок, Гэри Морено по прозвищу Чи?

— Мы не виделись много лет. Может, стоит навестить его.

Рэндом швырнул бумажник Холмена и арендные документы в салон «хайлендера».

— Ты меня за идиота не держи, Холмен, я этого не потерплю. Не позволю во имя четверых погибших. Во имя их семей, к которым, как известно, ты не имеешь никакого отношения.

— Можно идти?

— Ты требуешь ответов и сам затрудняешь мне их поиски. Я воспринимаю это как личное оскорбление.

— Я думал, вы знаете ответы.

— Большинство ответов, Холмен. Большинство. Но теперь из-за тебя передо мной захлопнулась важная дверь, и я не знаю, смогу ли открыть ее снова.

— О чем вы?

— Мария Хуарес исчезла. Смоталась, приятель. Она могла бы много рассказать нам, но теперь сбежала, и это твоя вина. Поэтому, если ты думаешь и впредь мешать моему расследованию, тебе придется самому объяснять семьям погибших, почему ты постоянно бередишь их раны, а главное, почему из-за тебя, засранца, застопорилось все дело. Ясно?

Холмен не ответил.

— Не испытывай мое терпение, парень. Я не шучу.