Правило двух

Теперь зверя уже не скрывали деревья, и ситх наконец-то смог рассмотреть, кто его чуть было не прикончил. Тварь изучала противника мерцающими зелеными глазами — определенно кошачьими, хотя серо-стальной мех был усыпан крошечными бронзовыми пластинками, которые поблескивали, когда под шкурой перекатывались мышцы. Зверь был около полутора метров в холке, а весил никак не меньше трехсот килограммов. Из четырех толстых, мускулистых лап вытягивались острые как бритва когти.

Но в первую очередь Бейн обратил внимание на два змеевидных хвоста.

Каждый из них был увенчан смертоносным жалом, с которого капал светящийся зеленый яд.

Ситх начал медленно пятиться, пока не уперся спиной в узловатый ствол высокого дерева. Неведомая тварь подкралась ближе — и с утробным рычанием, от которого у Бейна поползли мурашки по коже, снова кинулась на него, бешено стегая обоими хвостами. Бейн нырнул в сторону: он хотел оценить тактику противника, прежде чем вступать в прямое столкновение. Когти на передних лапах полоснули по внезапно опустевшему воздуху, а хвосты дугой взвились над спиной хищника, устремившись к месту, где только что стояла добыча. Шипы с такой силой вонзились в дерево, что от ствола полетели щепки. В тех местах, где древесина пропиталась жгучим ядом, остались два черных дымящихся пятна.

Зверь приземлился на все четыре лапы и развернулся к Бейну мордой, пока тот не успел ударить по незащищенному боку. Хищник снова начал медленно подкрадываться, но на этот раз прыжок не застал ситха врасплох.

Тварью руководили только инстинкты; это было безмозглое животное, которое в схватках с врагами полагалось лишь на силу и скорость. Его охотничьи повадки складывались в ходе эволюции, поколение за поколением, пока не закрепились намертво. Поэтому сейчас хищник был обречен повторять те же самые движения, что и при первом броске.

Как Бейн и ожидал, зверь взвился в воздух, нацелившись на добычу лапами. Любая жертва непроизвольно отпрянула бы назад, уворачиваясь от когтей, — тут-то ее и настиг бы смертоносный выпад шипастых хвостов. Но Бейн поднырнул под когти и сразу же выпрямился навстречу чудовищу, занеся световой меч высоко над головой.

Клинок полоснул зверя по брюху, пронзив и плоть, и сухожилия, и кости. Бейн тут же повернул меч вдоль туловища хищника, направив лезвие по диагонали, чтобы задеть сразу несколько жизненно важных органов. Выпад получился простым, стремительным и смертоносным.

Зверь по инерции пронесся над головой Бейна и рухнул позади него на землю — брюхо было распорото от ребер до самых хвостов, которые до сих пор подергивались. Туша в последний раз содрогнулась, хвосты обмякли, и светящиеся глаза заволокло белесой пленкой.

Сердце Бейна все еще колотилось от боевого задора, а в венах бурлил адреналин. Ситх отошел от трупа поверженного противника, с торжествующим смехом запрокинул голову и выкрикнул:

— И это все, Кордис? Больше ты ничего не можешь?

Он огляделся по сторонам, едва ли не надеясь, что рядом возникнет призрачный силуэт бывшего наставника. Но на сей раз ему явился не Кордис.

— Опять ты, — буркнул Бейн, уткнувшись взглядом в бледную фигуру владыки Каана. — Чего тебе надо?

Каан, как обычно, не проронил ни слова. Вместо этого бестелесный призрак отвернулся и побрел прочь, в чащу леса, без труда просачиваясь сквозь подлесок и ветви деревьев. Через секунду Бейн понял, что видение направляется к гробнице Надда.

— Будь по-твоему, — пробормотал ситх и принялся расчищать себе путь световым мечом.

Всю дорогу иллюзорный проводник не скрывался из вида, но держался так далеко, что Бейну с трудом удавалось за ним поспеть. Почти четыре часа ситху пришлось прорубаться сквозь джунгли, пока он наконец не увидел цель — небольшую прогалину, на которой не было никакой растительности. В самом центре поляны на добрых двадцать метров вздымалась ввысь несимметричная пирамида из гладкого серого металла.

Бейн остановился на опушке. Впереди под ногами расстилалась только грязь и слякоть: в тени гробницы Надда все живые растения гибли. Даже на кромке прогалины трава пожухла, а деревья зачахли и покорежились — их поразила темная сила, которая все еще ютилась в останках великого повелителя ситхов. От формы самой пирамиды слегка кружилась голова: стены сходились под некрасивыми косыми углами, словно бы камень внутри гробницы покоробился и просел за долгие столетия.

В строение вел один-единственный вход. Некогда дверь была запечатана, но, судя по виду, несколько столетий назад кто-то уже охотился за тайнами последнего пристанища Надда и разнес ее на куски. Призрачный силуэт Каана уже стоял у проема — он поманил Бейна за собой и скрылся внутри.