Правило правой руки (сборник)

А жена совсем не волновалась. Она, как мне показалось, даже была рада. У нас же раньше было трое сыновей и одна дочь, а теперь остались только дочь и сын, и оба в городе, а двое старших, как нам в своё время сообщили официальным письмом…

Но это к делу не относится, я понимаю, ваша честь, конечно. И я продолжаю. Так вот жена, так как она ничуть не волновалась, говорит: вали его на пол! И я повалил. А она: а теперь под кровать!

Я так и сделал.

А Дружок во дворе прямо от гнева разрывается! А после вдруг захрипел и затих. Я побежал к двери…

Но не успел. Дверь распахнулась, и к нам вошёл господин генерал! Да, ваша честь, вот именно: господин генерал, как говорится, собственной персоной! В такой же шапке и в такой же накидке, и тоже весь от дождя мокрый. И говорит насмешливо:

– Чего уставился, приятель? Не узнаёшь меня?

– Как не узнать! – говорю я. – Ещё как сразу узнал!

И улыбаюсь. А самого всего трясёт! Но я держу себя в руках и медленно, как будто ни в чём не бывало, поворачиваюсь и вижу: занавеска уже аккуратно задёрнута и генерала не видно, и его одежда с шестов снята, а моя жена стоит и улыбается, и руками теребит передник…

А на переднике кровь!

И на полу возле кровати кровь! А в дальнем углу, из-под занавески торчит генеральский сапог! Значит, и сам генерал по-прежнему лежит под кроватью.

А этот, в дверях, тогда кто? И я начинаю внимательно, даже очень внимательно, смотреть на вошедшего. И он тоже туда-сюда смотрит, глазки у него бегают, а одну руку, правую, конечно, он держит за спиной. И я знаю, что у него там! И жена тоже знает. Но вдруг как скажет сладким голосом: заходите, господин, чего вы застеснялись, во дворе же такой дождь, а мы вам здесь стол накроем, подадим чайку горячего!

Вот как! Никогда я от неё такого не слыхал, а сколько мы с ней вместе прожили, представить страшно. И я стою, своим ушам не верю. Так же и этот второй генерал смотрит на неё очень внимательно, а с места не сдвигается. И руку держит за спиной. И, что ещё хуже, я вижу, что у него начинает дёргаться глаз, а это, как все знают, был первый признак: сейчас начнёт стрелять во всех подряд! Поэтому я сразу отступаю в сторону, поднимаю руки ладонями вверх, чтобы он видел, что ничего у меня в них нет, и говорю:

– Входите, ваше высокопревосходительство, всегда рад вас видеть. Ещё с первой кампании.

– О! – сказал он. – Вот даже как! Встретились два ветерана!

И вошёл. И руку вместе с револьвером сунул в карман галифе. Да, он был в галифе и в сапогах, в чёрной накидке и в картузе. И, конечно, с патронными лентами, да, поверх косоворотки, тоже чёрной. Остановился посреди гостиной и туда-сюда головой вертит. Но сразу понятно, что он не столько смотрит, сколько слушает. А жена, как назло, тарахтит: ах, какой важный гость, как мы рады, мы только о вас всегда думаем, но мы, конечно, недостойны такой чести, сейчас будет чай, а к чаю у нас ветчина, ветчина, между прочим, своя, мы держим кабанов и сами же их колем, мой муж в этом деле очень ловкий, он же у вас пять лет служил, рука у него твёрдая, сейчас он вам это покажет, – и, повернувшись ко мне, прибавляет: чего стоишь, как пень, где нож, покажи господину…

Но он вдруг громко:

– Ша!

И жена замолчала, и только глазами зырь-зырь. А он постоял ещё, послушал и чуть слышно говорит:

– Шаги!

И, глядя на входную дверь (а я её уже закрыл), начал отходить к стене, и, мимо стола, к занавеске.

Жена ему: туда нельзя!

Он тогда в другую сторону! И заметался! И за дверь!

Только он там встал и, вижу, достал револьвер, дверь сразу резко открывается…

И можете смеяться, ваша милость, но там опять стоит наш генерал, ещё один, третий, глаза у него так и горят от гнева, а в руке он держит револьвер. Этот револьвер ни с каким другим не спутаешь, у него девятизарядный барабан, под заказ, именная работа – и он его наставил прямо на меня! Я помню, он любил шутить, что семи зарядов ему может не хватить, так что ещё два запасных – это как раз то, что надо. И вот, я думаю, сейчас все эти девять пуль он влепит мне в живот, это же сколько свинца, какая тяжесть! А он, вижу, на меня уже не смотрит, а смотрит мне через плечо, а там полунакрытый стол, жена же стала его снова накрывать…

И этот, уже третий генерал, усмехаясь, спрашивает:

– Кого-то ждёте?

– Вас, ваше высокопревосходительство, – отвечаю я. – А кого же ещё? Я как чуял! Да и жена с утра всё время говорит: к нам в гости кто-то будет, обязательно, и очень важный, надо приготовиться. Вот мы и начали готовиться.

А он улыбается, свободной рукой берётся за ручку двери и начинает её на себя затворять…

А после вдруг как растворит! Настежь! И так бы и расплющил того, первого (или второго?) за дверью, если бы он оттуда вовремя не выскочил! А так он выскочил – и тоже наставил револьвер, тоже девятизарядный! Вот так они стоят, держат один другого на прицеле и молчат. Потом тот, что стоял на пороге, то есть как бы третий, говорит:

– Я тебя где-то встречал, приятель.

– И я тебя тоже, – отвечает второй.