Правитель Аляски

Из-за отсутствия подходящего помещения для резиденции в селении капитан Гагемейстер продолжал жить в просторной каюте на борту «Кутузова». На дом Баранова, где теперь обосновалась и другая семья, покушаться он не хотел, понимая, что всякие действия в этом направлении будут весьма негативно восприняты ветеранами, сохранявшими симпатию и привязанность к смещённому владыке Русской Америки. Для служащих компании необходимость добираться каждый раз на шлюпках до стоявшего на якоре «Кутузова», чтобы встретиться с главным правителем, представляла известные неудобства, но капитана Гагемейстера квартирование на корабле вполне устраивало: здесь он был среди своих, верных ему людей и чувствовал себя увереннее. К тому же в его планы не входило задерживаться в Ново-Архангельске надолго: в наступившем году он собирался совершить ещё один вояж в Калифорнию или же сходить к Сандвичевым островам, чтобы по мере сил попытаться восстановить хоть что-то, и в материальном, и в политическом планах, что было потеряно там доктором Шеффером.

От служивых людей до Гагемейстера дошёл слух, что в селении находится прибывший на «Чирикове» из Калифорнии промышленник Тараканов, бывший на Сандвичевых будто бы правой рукой Шеффера и возглавивший отряд русских и алеутов после отплытия Шеффера из Гонолулу. Поговаривали, что Тараканов уже встречался с Барановым и имел с ним долгую беседу. Безуспешно прождав несколько дней в надежде, что промышленник сам явится к нему с докладом и своими предложениями, капитан Гагемейстер в конце концов распорядился разыскать Тараканова и доставить на борт «Кутузова».

   — Вы, кажется, имеете скверное представление о субординации и о том, как следует относиться к своему нынешнему начальнику, — ледяным тоном встретил промышленника капитан Гагемейстер, когда тот переступил дверь каюты.

Тараканов, не говоря ни слова, смотрел на холёного флотского офицера с длинным лицом, выражавшим высокомерие и надменность. Как и все ветераны компании, старовояжные, он с болью переживал отставку Баранова и не испытывал пока никакого доверия к сменившему его капитан-лейтенанту. Вот же незадача, что всё это случилось в момент, когда ему так была необходима поддержка Баранова и уже было достигнуто с ним полное понимание. Теперь же опять придётся давать подробный отчёт новому начальнику о событиях на Сандвичевых, выслушивать несправедливые упрёки, и неизвестно, как ещё всё повернётся. Потому и не торопился встречаться с Гагемейстером.

   — Меня позвали, и я пришёл, — коротко сказал он.

   — Насколько мне известно, к Баранову вы явились сразу как только появились здесь.

   — Я служил компании при Александре Андреевиче двадцать лет, — так же сдержанно ответил Тараканов. — У нас отношения были другие, попроще.

   — Но есть определённый порядок, — раздражённо сказал Гагемейстер, — и вам к нему придётся привыкать. Как человек, возглавлявший на Сандвичевых островах оставленных там после бегства Шеффера служащих компании, вы обязаны были сами прийти ко мне на приём, представиться и обо всём доложить. Почему я должен разыскивать вас, чтобы заслушать ваш отчёт? Или всё настолько хорошо и ничто вас не заботит?

   — Заботит, ваше благородие, много чего заботит, — испытывая на Гагемейстере свой тяжёлый, слегка прищуренный взгляд, какой появлялся у него, когда приходилось вести малоприятные беседы, сказал Тараканов. Ему не нравилось, что новый начальник даже не посчитал нужным поздороваться с ним за руку и сразу начал разговор так, словно имеет дело с человеком, подозреваемым в тяжком преступлении.

   — Присядьте, — предложил наконец Гагемейстер, — и расскажите подробно, как вы оказались на Сандвичевых островах, что произошло там, почему и как были оттуда изгнаны. А после вашего доклада у меня будут к вам дополнительные вопросы.

Тараканову пришлось вновь терпеливо излагать всё по порядку, начиная с появившейся в открытом море течи брига и до горемычного возвращения на «Кадьяке» в Гонолулу.

   — Это мне и не надо, — ответил Гагемейстер. — Об этих событиях мне уже подробно доложил лейтенант Подушкин. Лучше скажите, как вы, Тимофей Осипович, оцениваете оставленную на островах собственность компании. Какова она и что может стоить?

Тараканов стал вспоминать. Во-первых, посаженная на мель в Гонолулу шхуна «Кадьяк» со всеми орудиями, парусами, такелажем. Она, правда, изрядно течёт, но свою стоимость имеет. Во-вторых, купленная доктором Шеффером у бостонцев и подаренная Каумуалии шхуна «Лидия». Король так и не расплатился за неё, хотя обещал поставить в счёт оплаты большой груз сандалового дерева. А дома, а крепости, которые совместно строили на Кауаи русские и сандвичане? А земли, которые сам король и его подданные дарили компании в обмен на подарки доктора Шеффера из компанейских запасов? Всё это тоже может считаться собственностью компании.

В этом месте Гагемейстер прервал его: