Правитель мертв

— Он скрылся в пустыне, планируя создать там мощный оплот — отправную точку своего продвижения по Доске, — продолжал я, доставая бутылку колы и глотнув немного теплой газировки. — Сет возвел огромную цитадель и окружил себя верными слугами, которые купались в роскоши, щедро раздаваемой Белым направо и налево. Он преподнес древним племенам очень милую историю о том, что он, Сет, избавил мир от злого гения Осириса и теперь, мол, под его бдительным оком все станут жить хорошо и богато. Его история оказалась настолько привлекательной (Белые умеют вешать лапшу на уши), что в цитадель Сета начали стекаться паломники. Наконец все это дошло до ушей Анубиса, Изис и Черного Ферзя. Они срочно создали встречную легенду, максимально соответствующую правде, но не раскрывающую ее, — легенду о коварном умерщвлении Осириса, и о том, что у Осириса от Изис остался сын — Гор, который жаждет мщения. Гором, как ты понимаешь, назвался Черный Ферзь. Не вдаваясь в подробности, расскажу, как все происходило дальше, Белый и Черный Ферзи сошлись в схватке, и Черный проиграл — его силы не смогли помочь ему против магии Белого, который нашел в пустыне несколько мощных артефактов. Черный бежал, чтобы собрать силы для решающей схватки, в то время как Сет заявил на весь Египет, что Гор побежден и что нет могущественнее царя во всем Египте, чем он, Сет. Вскоре он пожалел о своих словах, поскольку Гор нашел два реверсных артефакта, которые могли нейтрализовать чары Белого, и отправился в пустыню, к цитадели. Вторая, и последняя, схватка Белого с Черным оказалась намного короче, чем первая, и на этот раз проиграл Белый. В общем, на этом и закончился второй Прорыв, после которого Египет еще долго оставался самым мощным и просвещенным государством в мире. Факты, которые я только что изложил, имели впоследствии массу интерпретаций и вариантов, довольно существенно исказивших содержание, но сохранивших суть. Был Осирис. Его убил Сет. Гор сначала проиграл Сету, а потом убил его. Фанфары! Наши победили!

Дженни задумчиво смотрела на обелиск.

— Да, я помню, — внезапно сказала она. — Помню цитадель Сета посреди пустыни. Помню колонну людей, покидающую ее. Как я стояла на дюне, глядя на цитадель, и знала, что через пару лет от нее не останется и следа — пустыня сделает свое дело…

Поняв, что говорит от первого лица, она смутилась и добавила:

— В смысле, это Ферзь стоял на дюне…

Я с нежностью посмотрел на Дженни и провел рукой по ее волосам.

— Теперь ты понимаешь, почему этот невинный текст меня так взволновал… Белые напоминают нам, что способны играть без правил. И это очень плохо.

— А что случилось потом?

— В смысле?

— После гибели Короля? Что сделали Изис и Ферзь? Я ничего не помню.

— Анубис остался в Египте и дожил до времени объединения Египта Нармером, фараоном первой династии. А Изис и Черный Ферзь вернулись в Атлантиду. Всех разведчиков отозвали, поскольку вскоре предполагалось бросить все силы Черных на завоевание остальных материков Земли… Но мы не успели. Буквально через месяц Атлантида погибла, и вскоре единственной оставшейся на Доске действующей Фигурой стал тот, чья память частично живет в тебе…

Мы помолчали.

— Интересно, что было бы с Землей, если бы Черные завершили свою миссию к возникновению цивилизаций на всех континентах, — задумчиво произнесла Дженни. — Если бы цивилизации Древнего Китая, Шумера, Индии, Греции создавали не сами люди.

— Мы этого никогда не узнаем, дорогая.

Дженни посмотрела на обелиск и спросила:

— А что на других сторонах обелиска?

— Не знаю, — ответил я, поднимаясь и потягиваясь. — Я еще не успел посмотреть.

На западной стороне обелиска мы нашли рисунок Сета и Гора, где Сет вырывал у Гора глаз. Иероглифы под рисунком в подробностях описывали эту сцену, восхваляя силу и отвагу Сета. Я лишь покачал головой.

— Глаз? — спросила Дженни. — Он вырвал у Гора глаз?

— Одна из версий поединка, — усмехнулся я. — Могу поспорить, что вторую часть того же мифа они не изобразили, Согласно ей, Гор лишил Сета мужского достоинства.

Дженни хмыкнула.

На северной стороне мы обнаружили рисунок, на котором Атум сам себя порождает из Нуна — хаоса. Иероглифы утверждали, что демиург возник из хаоса и затем сотворил мир. Но в хаосе жизни нет, и быть не может.

— Обычное утверждение Белых, — прокомментировал я. — Они любят повторять, что хаос — враг всего живого. В свое время я немало спорил с Белыми, доказывая, что порядок — вещь статичная и без хаоса не может быть развития.

— Ты действительно так считаешь? — спросила Дженни.

— Разумеется. Посуди сама, полная статика — это, в конце концов, абсолютный отказ от развития. Хаос стимулирует, он создает новые условия, заставляя эволюционировать. Весь наш мир — хаос. А без хаоса, без новых условий, мир превратился бы в нечто бледное и предсказуемое, нечто, способное уничтожить жизнь навсегда. Без хаоса нет жизни. И поэтому я никогда не стану Белым. Они не понимают, к чему стремятся.

— Тебе предлагали стать Белым?

Я засмеялся, не почуяв подвоха.

— О да. Много раз.

— А на каких Досках ты играл, прежде чем тебя прислали сюда?