Правитель Пустоты. Дети песков

Скорее направившись в другую часть дворца, Лантея озабоченно нахмурилась, совершенно не обрадованная всеми услышанными новостями. За время ее отсутствия в Бархане многое в городе изменилось. Хотя абсолютно верить словам Мерионы все равно нельзя было, поскольку старшая сестра почти всегда представляла и защищала интересы матриарха и только матриарха. Она могла сделать и сказать все что угодно по приказу матери. И почему-то Лантея была убеждена, что попытки отговорить сестру выступать на общих городских слушаниях весьма смутно были связаны с угрозой вмешательства матриарха Первого Бархана Иамес в систему наследования Третьего Бархана. Скорее, мать попросила Мериону отыскать способ переубедить младшую дочь после того, как Манс, да и она сама, провалили переговоры прошлым вечером. И теперь, когда и старшая сестра потерпела поражение, Лантея опасалась, что правительница могла приняться за более действенные методы. Только вот откуда следовало ждать следующего удара?

Добравшись до комнаты своего спутника, хетай-ра тихо отодвинула занавесь и заглянула внутрь. Светлячки в фонаре практически перестали мерцать, и помещение было погружено в кромешный мрак. Мужчина еще спал, разметавшись на постели, укрытой полупрозрачным пологом. Его грудь редко и тяжело вздымалась, а из горла порой вырывались едва слышные хрипы.

Лантея захватила из коридора более яркий фонарь, в котором по стеклянным стенками ползали бодрые только пойманные насекомые, и шагнула ближе к кровати профессора. Она села на край, отодвинула полог и несколько мгновений просто в тишине наблюдала за спящим человеком, размышляя над тем, как правильнее следовало начать с ним разговор. Вечером они расстались враждебно, готовые если не убить друг друга за взаимное вранье, то уж точно оборвать все общение. А теперь можно ли было вообще говорить о какой-то прежней дружбе и привязанности?

Хетай-ра легко погладила Ашарха по небритой щеке.

– Пора вставать.

– Что? А?.. – проворчал профессор, приоткрыв один глаз, но полумрак комнаты мгновенно обступил его со всех сторон. – Сейчас ночь… Я посплю еще немного, пока солнце не встанет… Ага…

Аш кашлянул, плотнее закутался в одеяло и отвернулся к стене. Девушка хмыкнула и положила ладонь на лоб больного, чтобы проверить, был ли у него еще жар. Кожа оказалась холодной и чуть влажной на ощупь. Значит, болезнь понемногу отступала.

– Здесь всегда царит ночь. Но по времени уже наступило утро. Вставай, скоро придет лекарь.

Недовольно заворчав, преподаватель развернулся к собеседнице. На его заспанном чуть помятом лице недовольство и усталость боролись за первенство.

– Чувствую себя отвратительно…

Пальцами протерев глаза и широко зевнув, Ашарх с наслаждением почесал лоб, на котором от подушки остались красные отпечатки. Взгляд хетай-ра замер на старом белом рубце, пересекавшем лоб профессора над левой бровью.

– Давно хотела узнать, откуда у тебя этот шрам? – ненавязчиво поинтересовалась Лантея.

– Упал с лошади в детстве, – лаконично проворчал еще сонный Аш и закашлялся.

После, будто вспомнив все, что произошло между ним и спутницей вечером, он нахмурился и продолжил уже куда жестче, не давая хетай-ра даже шанса забыть о размолвке:

– Зато получил урок на всю жизнь, что у каждого разумного создания свой характер и не стоит заставлять других делать то, что нужно лишь тебе.

Профессор красноречиво посмотрел на примостившуюся на краю Лантею, после этого откинул одеяло и нехотя сел на кровати, ощущая чудовищную слабость во всем теле.

– Я тебя ни к чему не принуждала, – заметила девушка, тем не менее почувствовав легкий укол совести. – Мы заключили взаимовыгодное соглашение. Все, что от тебя требуется, – это рассказать моему народу о внешнем мире.

– В твоем дневнике было описано совсем иное.

– Я не прошу тебя лично устраивать революцию и с мечом наперевес бежать в первых рядах на штурм дворца.

– А ты сама так и намерена поступить? – сразу заинтересовался Аш.

– Нет, конечно!.. Как раз я-то и хочу решить все дипломатическим путем – через городские слушания, где позволю общественности самой рассудить, нужны ли Бархану перемены…

– Тогда признайся мне честно. После всего этого вранья хоть раз скажи правду. Если я выполню твое условие, выступлю на этих слушаниях, то отпустишь ли ты меня из Бархана беспрепятственно?

На секунду в глазах хетай-ра промелькнула тень разочарования.

– Если ты действительно этого хочешь, то мешать я не стану… – тихо проговорила Лантея, отступая к столу. Она повернулась к собеседнику спиной, чтобы скрыть тоску, которая ей овладела. Поставив на столешницу фонарь, девушка молча наблюдала за светлячками и ждала ответа профессора.

– Я тебя услышал, – спокойно сказал Ашарх. – Когда ты дашь мне выступить? И как все это будет проходить?

– Завтра в полдень состоятся общие городские слушания, на которых ты будешь присутствовать вместе со мной. Там и начнется обсуждение.