Правитель Пустоты. Цветок пустыни (СИ)

Эрмина вызвалась добровольцем, поскольку она уже клевала носом и была уверена, что сумеет заснуть за несколько минут. Для воительницы расстелили шкуры, а вся остальная группа села вокруг нее плотным кольцом. Даже ни одно насекомое не могло потревожить покой спящей. Однако не прошло и десяти минут, как Эрмина рывком поднялась с лежанки, а ее глаза были широко распахнуты. Она первые мгновения хватала воздух открытым ртом, а потом пришла в себя и закрыла глаза ладонями, пока муж заботливо доставал бурдюк и поил супругу.

— Что на этот раз? — угрюмо спросила Лантея, уже понимая, что простого решения им не найти.

— Голос… Этот отвратительный голос, — вяло сказала Эрмина. — Какой разбудил и вас.

Весь отряд погрузился в уныние. Надежда хорошо выспаться этой ночью таяла на глазах. Неведомые силы, мешающие их отдыху, явно не собирались так просто сдаваться.

— Я говорил, что не стоило соваться в те руины, — неожиданно зло и резко произнес Виек, все еще бережно обнимающий свою жену за плечи. — Теперь вы разбудили какое-то темное проклятье этого храма. Еще и нашли свитки, что сохранили в себе боль прошлого. Неудивительно, что духи преследуют нас! В том журнале было сказано, что пленным постоянно не давали спать, проводя на них опыты. И нас теперь тоже терзают невидимые силы, лишающие сна! Словно мы те узники!

Лицо воина исказилось в раздраженной гримасе, тени под его глазами стали глубже.

— Я согласна с Виеком, — хриплым голосом поддержала мужа Эрмина, поднимаясь на ноги. — То место было недобрым, в нем долго творили бесчинства. Эти записи, вынесенные из темниц, нас погубят. Мы должны немедленно от них избавиться! Я уверена, что они прокляты!

— Протестую! Протестую! — возмутился Оцарио, ударяя кулаком в ладонь. — Я нашел эти свитки, и только я могу решать их дальнейшую судьбу! Это настоящая реликвия, ничего дурного в ней нет, поэтому я не позволю уничтожить это тысячелетнее сокровище! Я могу продать их и разбогатеть! Неужели вы не понимаете?.. Прекратите сочинять всякие сказки. Простые куски пергамента не могут нести в себе никакое зло. Всему должна быть иная причина!

— Ты погубишь всех нас, алчный торгаш! Сейчас темные силы лишают нас сна, а что будет дальше, ты не подумал?! — наступал на Оцарио разъяренный Виек. — Когда мы вымотаемся, то станем легкой добычей! И только Эван’Лин известно, что тогда с нами сделает проклятье!

Пока двое мужчин пытались перекричать друг другу и доказать каждый свою правоту, Ашарх легко потянул Манса за рукав и шепотом спросил:

— О чем они так увлеченно спорят?

— Виек говорит, что те свитки из храма злые, они приносить беды. Он хочет их порвать, а Оцарио против, — объяснил юноша. — Я сам уже не знаю, чему стоит верить. Я просто хочу спать.

— Нет! Нельзя уничтожать эти записи! Да вы что, все с ума сошли? — искренне испугался профессор, бросаясь к Лантее, которая, сложив ноги, сидела на шкурах и задумчиво прислушивалась к крикам Оцарио и Виека. — Тея, прошу тебя! Останови их! Эти свитки бесценны, им тысяча лет. Я почти уверен, что все происходящее не связано с пергаментом. Я боюсь, как бы то, что я вчера заметил в храме, не вырвалось на свободу и не последовало за нами…

Последнюю фразу преподаватель проговорил уже шепотом, доверяя ее только острому слуху девушки. Лантея посмотрела на своего друга с сомнением и даже какой-то жалостью, но все же поднялась и подошла к спорщикам, разводя их руками. Все же авторитет сестры матриарха был неоспоримым, потому что мужчины покорно замолчали, хотя злость их никуда не исчезла.

— В словах Оцарио есть доля правды, я тоже не верю, что обычный пергамент может имею такую силу. Давайте не будем оскорблять друг друга и торопиться с выводами. Я предлагаю поехать дальше, а с первыми лучами солнца вновь попытаться поспать. Может, дневной свет разгонит все эти ужасы. А если же не поможет, то испробуем вариант с уничтожением свитков.

Отряду ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Конечно, Виек и Эрмина не очень обрадовались такому варианту развития событий, но они даже подумать не могли о том, чтобы начинать спорить с послом. Зато, стоило колонне всадников двинуться в путь, Виек сразу же принялся что-то писать на крошечном клочке пергамента, а после попросил у Манса достать одного из почтовых орлов и прикрепить записку к его лапе. Птица, громко хлопая крыльями и радуясь освобождению из тесной клетки, быстро скрылась в небе. Лантея проводила ее тоскливым взглядом: для нее было очевидно, что вскоре матриарху Иамес придет гневное послание, в котором адекватность посла ставилась под вопрос. Что ж, это было законное право сопровождающих. Собственно, именно для наблюдения их и выделили Барханы.