Правитель Пустоты. Цветок пустыни (СИ)

Аш с тяжелым сердцем смотрел, как его спутница рыдала у ложа, опустив голову на бледную руку умирающей. Профессору было неловко, что он стал свидетелем этого печального прощания. Женщина явно не должна была дожить до утра, а помочь Лантее или ее родственнице мужчина уже никак не мог. Поэтому все, что оставалось делать Ашу, это заняться мелкими бытовыми вопросами и не мешать спутнице проводит последние часы рядом с тетей.

Профессор вернулся на улицу, чтобы отвести Корицу в сарай и найти для животного немного корма. Пока лошадь обнюхивала новое помещение, Ашарх гладил кобылу по шее и думал над тем, что он увидел. Конечно, сам факт, что «старая перечница», к которой его спутница так стремилась, оказалась еще одной хетай-ра, удивлял. Теперь было ясно, почему это жилище оказалось спрятано в лесу как можно ближе к поднимающемуся над горизонтом Мавларскому хребту. Очевидно, как только две пустынницы пересекли горы, то сразу же осели на новой территории, не углубляясь в страну… Ашарх, опомнившись, снял с Корицы недоуздок.

Несомненно, сама по себе ситуация с укушенной змеей тетей была весьма печальной. Но для профессора она оказалась такой вдвойне, так как теперь секреты Лантеи оставались при ней. Допросить «старую перечницу» больше не представлялось возможным. А это означало, что Ашарху необходимо было перед подъемом на хребет или выводить девушку на чистую воду, что, скорее всего, привело бы к серьезному конфликту, или идти дальше вслепую. Последний вариант не устраивал самого преподавателя: до гор у него еще был шанс повернуть обратно, но после хребта такая возможность таяла на глазах. Чем больше Аш размышлял над условиями их с хетай-ра сделки, тем более сомнительными они ему казались.

Оставив Корицу в ее новом пристанище, мужчина поспешил наколоть дров для печи и натаскать воды. Дома все в той же позе Лантея скорбела над умирающей. Профессор затопил старую печь, приготовил ужин и сделал травяной отвар. Уже наступил вечер, девушка последний час лишь смачивала губы тети и периодически пыталась поить ее водой. Иногда больная начинала бредить, шепча невнятные слова на двух языках, но Лантея внимательно прислушивалась к каждому. На еду спутница Аша даже не посмотрела и, когда он постелил одеяла на лавки, готовясь ко сну, спать она не пошла.

Ближе к середине ночи профессор проснулся от шума. Умирающая билась в судорогах, из ее носа и рта почти безостановочно капала кровь, а глаза закатывались, обнажая белки, покрытые сеткой лопнувших сосудов. Лантея держала голову и шею женщины, чтобы ее язык не запал. Ашарх поспешил на помощь, он прижимал ноги и руки больной, пока через несколько минут конвульсии не закончились. Тетушка опала на кровать, ее дыхание ослабело, а кожа стала почти прозрачной.

Какое-то время Лантея обтирала тело и лицо умирающей влажными тряпками, а мужчина молча менял воду в миске и с жалостью думал о несчастной женщине, которой выпали на долю такие тяжелые страдания и долгая мучительная смерть без шанса на спасение. Пока девушка не попыталась напоить больную, и в этот момент ее руки мелко задрожали.

— Она умерла, — хриплым голосом прошептала хетай-ра. Ноги ее подкосились, и она медленно сползла на пол, не сводя застывший взгляд с обострившегося профиля родственницы.

Ашарх опустил тете веки и накрыл ее с головой простыней. Он аккуратно положил руку на плечо своей скорбящей спутницы, но Лантея не приняла утешений, она продолжила неподвижно сидеть у кровати. Казалось, в тот момент для нее перестал существовать весь иной мир. Через несколько минут, проведенных в тишине, девушка сгорбилась и закрыла глаза ладонями.

— Нужно омыть ее, — негромко сказал профессор.

Ему пришлось повторить свои слова еще несколько раз, прежде чем хетай-ра с задержкой слабо кивнула и поднялась на ноги, бросая тоскливый взгляд на укрытое тело. Лишь когда Аш все подготовил, сдвинул лавки посреди комнаты, то Лантея со вздохом сказала:

— Я сделаю это сама. Ты меняй воду.

Около получаса хетай-ра медленно и методично омывала умершую. Когда все было закончено, то кровать застелили начисто, а тело обернули простыней и перенесли на ложе. От остального помещения этот угол отделили стеганой занавесью. Пока Аш убирал комнату, то Лантея вышла на улицу, чтобы умыться. Девушка вернулась домой с мокрым лицом, красными от холодной воды руками и потухшим взглядом. Она молча села на лавку, подобрав ноги, и обняла колени, упершись в них лбом. Мужчина почти четверть часа пытался поговорить со своей спутницей, но на все его вопросы и утешения она отвечала упорным молчанием. Потеря дорогой родственницы оставила в ее душе чудовищную рану, которая ныла и кровоточила. И девушка при всем желании не могла заставить ее края срастись так быстро, потому что любому горю требовалось время.

Преподавателю ничего не оставалось, кроме как лечь спать одному. За окном ворчал холодный ветер — предвестник приближающейся осени. Его завывания казались волчьей поминальной песней в эту темную ночь.