Правитель Пустоты. Цветок пустыни (СИ)

— Думаю, просто шли по следу все это время.

— Как считаешь, мы успеем уйти от них?

— Мне кажется, да. Вряд ли за половину дня они сумеют найти это убежище в осиннике, — Ашарх задумчиво покрутил кончик своей косы. — А идти за Мавларский хребет им смысла нет.

— Это вселяет надежду. Я посплю пару часов, — позевывая, сообщила хетай-ра. — Если тебе не трудно, уберись немного в доме. И посмотри, что нам нужно взять в дорогу. В горах будет ветрено, без хороших одеял и плащей мы заболеем. Эти вещи больше не понадобятся тете.

Даже после того, как Лантея заснула, профессор еще долго обдумывал ее последнюю фразу. Было ли это полное смирение со смертью родственницы или все же мстительное напоминание о том, как он недавно бесстыдно обобрал тело мертвеца?

Ашарх принялся неспешно изучать обстановку небольшой комнаты и одновременно наводить порядок. Несколько часов он потратил на это не самое свое любимое времяпрепровождение. Некоторые вещи преподаватель откладывал в сторону: в основном, это были запасные одеяла, веревки и другие мелочи, которые могли пригодиться в горах. На одной из полок он обнаружил несколько ветхих книг, но почти все они не представляли для начитанного профессора никакого интереса. Зато между этими старыми сборниками рецептов и религиозными трудами Аш с удивлением нашел стопку исписанных листов, скрепленных веревочками. На обложке предполагаемой книги корявым почерком были старательно выведены несколько слов на залмарском — «Записи Лантеи».

Ашарх несколько секунд боролся с голосом совести, но коварное любопытство, как и всегда, одержало верх. Первый же абзац гласил: «привьет. моя лантея. тетия казат писат дневник. моя учица писат». Профессор на мгновение зажмурил глаза, чтобы заглушить внутреннего комментатора, который упорно читал написанное голосом трехлетней девочки. На форзаце стояла единственная дата, 17 февраля 1046 года от явления Пророка по залмарскому календарю, сделанная полтора года назад. Судя по почерку, она явно была выведена рукой тети или кого-то другого. Остальные записи, безусловно, принадлежали Лантее, но избавиться от ощущения, что пишет ребенок, преподавателю было сложно. Текст изобиловал ошибками, а чудовищный почерк с трудом можно было разобрать.

Пролистав пару страниц, Аш заметил прогресс. Первые записи были небольшими, в них девушка делилась информацией о погоде или о том, как они с тетей провели день. Но чем меньше ошибок становилось в тексте, тем лучше выглядел почерк Лантеи. Короткие заметки постепенно превратились в философствования, где хетай-ра делилась своими мыслями, опасениями, надеждами. И Ашарх невольно зачитался дневником.

«сегодня вес ден дожщь. поранит я ногу на охоте. чият раказыват о том, что люди давно мочь строит из дерева корабли. ходит они по морю, по воде, икать новые земли. так это хорошо. почему мой народ прячица и несмотрит мир. за тысячи лет все осталос такжэ».

«Тетя быть сегодня в городе, она купить новую книгу. Много там написать о Залмар, это их бох. Он жить вместе с людьми и учить их жить правильно, помогать. Это так непохожэ на Эван‘Лин. Я думать это важно хетай-ра надо узнать большэ о людях. Это изменить Барханы в лучщую сторону».

«Вспоминала сегодня я о сестре. Она мне снилась. Интересно, как она там? Думаю, Мериона злица, как и всегда. Они с мамой никогда непонимали меня. Для них хорошо, когда Барханы закрыты и спрятаны. Я верю, что хетай-ра можно убедить открыца миру или мой народ вымрет через пару тысячь лет».

Чем дальше профессор погружался в записи своей спутницы, тем больше ему начинало казаться, что весь этот дневник был пропитан какой-то бессильной озлобленностью. Лантея ворчала на мать и сестру, о существовании которых Аш узнал впервые. Она была зла на свой народ и устаревшие традиции, ей не нравился сам уклад жизни хетай-ра. Одна из последних записей насторожила преподавателя больше остальных.

«Мы наконец обсудили с Чият детали поездки. Я пойду в столицу в середине августа, как только уйдет жара. Вчера мы сильно посорились вечером. Я говорила о том, что хочу вернуться после академии в Бархан. Хочу расказать о том, что узнаю, городскому совету. И хетай-ра пойдут за мной. Я уверенна. Им захочется узнать, как живут другие рассы. Мы создадим новый город, вдали от пустынь, или на краю песков. Я помогу своему народу, открою им глаза на мир. И сама матриарх мне не указ. Я буду править своим городом, свободным от власти совета и глупых традицый».

Ашарх в задумчивости перечитывал этот абзац несколько раз. Получалось, что его таинственная спутница собиралась использовать знания о мире вокруг для того, чтобы организовать переворот в родном городе. Ее не устраивала действующая власть и консервативный курс хетай-ра, поэтому девушка желала внести сумбур в умы соотечественников и основать собственный город с теми, кто поддержал бы ее. Теперь профессор совершенно серьезно стал опасаться того, что он не по своей воле оказался всего лишь орудием в руках мятежницы.